Рассказать о Карии? Или промолчать?

Я понимала, что оставить ее безнаказанной – поощрить на новые издевательства, и не только надо мной. Но обвинять кого-то бездоказательно считалось грубым нарушением правил приличия. Я ничем не могла подтвердить свои слова, а девушки ясно дали понять, что не будут меня защищать.

- Как неосторожно, - он покачал головой и поцокал языком. – Покажите яйцо.

Прежде чем выдать мне свидетельство, в которое позже впишут дату рождения и имя дракона, нужно было удостовериться, что яйцо не повреждено и правильного цвета. Внимательно осмотрев со всех сторон, распорядитель вернул его в корзину и вытащил из пачки оставшихся свидетельств мое.

- Нилла Дана Трувор, - прочитал он, - дочь Чейнира и Нираны Трувор. Проживает в третьем доме на Восточной улице. Все верно?

Я кивнула. Обмакнув перо в висящую на шее чернильницу, распорядитель нацарапал на свидетельстве свою подпись и отдал мне.

- Идите осторожно, нилла Трувор, смотрите под ноги. Каждая девушка Хайдельборна имеет право на дракона, но лишь одного.

Лаймон сидел на ограде и выглядывал меня. Завидев издали, спрыгнул и побежал к дому с криками:

- Дана! Дана идет!

Отец с матерью вышли навстречу.

- Что с тобой? – ахнула мама, увидев меня: мокрую, грязную, со спутанными волосами.

- Упала в воду, - буркнула я.

- Скорее иди переодевайся, а потом я помогу устроить твоего питомца.

«Твоего»… Вряд ли она хотела показать это, но я услышала грусть в ее голосе.

Позже, когда мы с ней делали гнездо из сена на будущей лежанке дракона, я все же рассказала ей о том, что произошло.

- Ты должна была пожаловаться, - возмутилась мама. – Это недопустимо.

- Мама, ну как ты не понимаешь? Никто не видел, как все случилось. А если и видели, то не подтвердят. Они же ее боятся.

- Тогда я попрошу отца поговорить с ее родителями.

- Нет. Я должна разобраться с этим сама. Иначе она так и будет цепляться ко мне.

- Ну что ж… Может, ты и права. Ты теперь взрослая, тебе и решать, как поступать.

3. Глава 3

Остаток лета промелькнул незаметно. Я по-прежнему тосковала по Альдору, особенно по утрам, когда просыпалась и вспоминала, что его больше нет. Но со временем горе стало постепенно превращаться в светлую грусть. Я перебирала в памяти всякие забавные случаи из нашей с ним жизни и даже улыбалась, хотя раньше от любой мысли о нем на глаза наворачивались слезы. Мне стало казаться, что он не умер, а улетел в далекую страну, где мы когда-нибудь встретимся. Ведь он так и сказал маме: увидимся в другом мире.

А еще я понемногу привыкала к мысли о том, что у меня будет крохотный беспомощный дракончик, за которым придется ухаживать, как за новорожденным младенцем. Впрочем, драконы росли быстро. Уже через месяц они понемногу учились летать, а к концу третьего свободно говорили. Годовалый дракон по развитию напоминал пятилетнего ребенка, а к трем годам становился совсем взрослым и уже сам мог присматривать за малышами. Именно поэтому возраст замужества для девушки определялся возрастом ее дракона: ему на момент свадьбы должно было быть не меньше двух лет.

Мама научила меня, как правильно обтирать яйцо влажной тряпкой и осматривать, нет ли на нем трещин или каких-нибудь подозрительных пятен. Делать это надо было раз в день, а потом снова укутывать сеном. Иногда я осторожно прикладывала ухо к яйцу, как к маминому животу, когда она ждала Лаймона, но так ничего и не услышала.

В конце лета умер дракон Циприана, точнее, его матери. Нелла Виала и моя мать были подругами, а их драконы – ровесниками.