Значит, хлопцы в порядке… Савушкин покачал головой:

– Это хорошо, но нам важно знать, что нас ждёт.

Комиссар помолчал, а затем, что-то для себя решив – ответил:

– Завтра я вас вывезу отсюда. Поедете по свои дела. Толко….

– Только? – Савушкин внимательно всмотрелся в глаза словака.

– Я должен быть уверен, что вы – те, что я думаю.

Савушкин кивнул.

– Мы – те. – Помолчав, добавил: – Больше я ничего сказать не вправе, но поверь, Рудольф – отпустив нас, ты сделаешь очень важное дело для вашего восстания. Очень!

Комиссар помолчал, а затем ответил:

– Хорошо. Я понимаю. Наш батальон завтра идет Жилина. Надо грузить много запасы – патроны, консервы, пионерска амуниция, бензиновы канистры… У нас семдесят машин. Это мало, надо двасто. Будем брать приватны. Будет много шум, дискуссия с владельцы ауто. Перевоз батальон – это очень большой проблем. Надпоручик Дорчак будет не до вас. Я напишу ваша группа пропуск – до Маков. За Маков – Моравия.

Савушкин кивнул.

– Годится. У вас есть сведения о немецких частях в Моравии?

Комиссар пожал плечами.

– Нет. Всё, что ми знаем – это про скупина Волкманна. Скупина – это по-словацки, немцы говорят «боевая группа», Kampfgrupp. Тут, на север, немцы нет. Они за Жилина. На запад. Битча, Тренчин, Пештяны, Малацки… Там немцы.

Лейтенант Котёночкин бросил:

– Как вы и говорили, товарищ капи… – Савушкин бросил на своего заместителя яростный взгляд, тот на полуслове поперхнулся, откашлялся и продолжил: – … герр гауптман…

Савушкин, сделав вид, что не заметил оплошности своего лейтенанта – произнёс:

– В Венгерской Горке стоит восемьдесят пятый панцергренадерский полк. Часть танковой дивизии «Татра» – против вас. В смысле – эта дивизия специально сформирована для подавления восстания. Танков у них немного, по словам одного фельдфебеля – всего тридцать-сорок, но солдат достаточно. Тысяч семь, не считая всяких тыловых частей. Танковая – не танковая, но дивизия. Артиллерия по полному штату.

Комиссар кивнул.

– Болшое спасибо! Я сообщу велитель батальона. Надпоручик Дорчак стажировался под Берлин, Цорндорф, ему тяжело думать, что немцы – враги…

– Понимаю. Но придется сжиться с этой мыслью. Наших ребят предупредишь?

– Так ест! Сейчас буду у них. Скажу, чтобы готовились в дорогу.

– Удачи, комиссар!

Вместо ответа Яшик молча отдал честь, пожал обоим офицерам руки и вышел из камеры.

Как только замок проскрипел свою традиционную арию – Савушкин, обернувшись к лейтенанту, произнёс:

– Балбес ты, Володя, конечно, но, похоже, твоя ошибка нам в строку. Как и разгильдяйство Строганова. Я ему, конечно, за этот обрывок вставлю пистон, но благодаря этому комиссар, похоже, окончательно поверил в то, что мы – никакие не инженеры и техники Тодта. Что в данной ситуации нам в безусловный актив… – Помолчав, добавил: – А теперь – спать! Завтра нас ждёт Моравия!

– К бою! – Тихо, так, чтобы слышали лишь его бойцы – скомандовал Савушкин. И добавил так же вполголоса: – Оружие доставать незаметно, никаких резких движений. Огонь по команде и сразу на поражение. Цели по часовой стрелке, Некрасов – заигрывающий, с толстого увальня в пилотке…

«Хорьх» разведчиков, настороженно урча мотором, тем временем переползал через мост над горным ручьём, весело бегущим к Кисуце. На той стороне машину поджидала группа из шести вооруженных людей в немецкой военной форме. До Макова, судя по карте, оставалось ещё километров пять, территориально это была ещё Словакия, и что здесь делала эта группа – Савушкину было решительно непонятно. Кто эти люди? Что они здесь делают? В любом случае – надо быть готовыми к открытию огня…