Я вижу его лицо, перекошенное от страха за меня, лопающуюся от высокой температуры кожу, и чувствую рывок, переворачивающий меня в воздухе. Литам хватает меня на руки и бежит, уворачиваясь от лижущих языков смерти, захватывающих всё большее пространство. Обшивка стекает, превращая всё вокруг в раскалённое варево. Тот же запах исходит от Литама, дымясь серой копотью за спиной. Сжимаю от страха глаза, цепляюсь за остатки одежды и падаю с рук, завалившегося Литама.

- Беги, Акмаль… - хрипит, харкая кровью. Спина оплавлена до костей, а я не могу оторвать от него глаз.

    Ещё рывок, и напуганные глаза Ларита. Он впихивает меня в капсулу, задраивает люк. Кричит:

- Береги ребёнка!

    Шепчет:

- Люблю тебя…

    Падает, съедаемый огнём, ползёт из последних сил и нажимает кнопку запуска капсулы. Кричу, срывая связки, царапаю обшивку, сдирая ногти, и вижу рассыпающийся пепел, подхватываемый ветряным потоком. Уже на вылете сносит волной от взрыва, превратившего Мирто в оплавленные обломки, а мою жизнь в бездушную серь.

    Пять дней я болтаюсь в свободном полёте, пять дней сдираю заживающие рубцы, мечтая умереть от заражения, или болевого шока. Я уже знаю, что мой ребёнок тоже умер, впитавшись сгустком крови в остатки штанов.

8. Глава 7

    Проснулась в поту, лёжа на полу. Толи напилась до чёртиков и заснула, толи сползла от мучительных воспоминаний. Они вымотали всю мою душу, ослабили тело, истощили сердце. Боялась оставаться одна, и радовалась, что скоро будем на станции. Без сожаления собиралась уйти в отставку и передать командование своему помощнику.

    Шамид заслужил корабль своей преданностью, дружбой, поддержкой. Он был первым, кого я увидела после пяти дней умирания в космосе. Именно он вытащил моё истерзанное тело из капсулы, отнёс в медицинский отсек, привязал к кровати, чтобы я не могла сдирать с себя рубцующуюся кожу. Сидел со мной, пока я билась в истерике, кормил, заставляя глотать еду, когда я чахла в апатии. Умоляла его оставить меня, но он задался целью заставить жить. Именно его слова достучались до гниющего от смерти мозга, помогли нащупать цель и начать неполноценную, но понятную жизнь. Именно благодаря его поддержки, протянула эти семнадцать лет, мстя, уничтожая, истребляя убивших моих мужей и двести сорок шесть человек, нёсших службу на Мирто.

    А теперь я захотела домой, утонуть в объятиях матери, ощутить поддержку и заботу отцов, познакомиться с сёстрами и племянниками, окунуться в семейное тепло. Наверное, должно было пройти время, чтобы решиться вернуться, ступить на твёрдую землю и перестать мечтать о звёздах.

    К вечеру мы подлетели к станции Намистор, являющейся моей отправной точкой, сначала отправив на Мирто, теперь на Ганзалеон. Простившись с командой, первым звездолётом улетела домой, ничего не сообщив родителям. Не хотелось, чтобы меня встречали всем селением, дёргая расспросами. Хотелось тишины, спокойствия и пары дней одиночества в комнате, где нет плохих воспоминаний.

- Акмаль! Акмаль, милая! Наконец-то! – набросилась мама, голося на весь дом. – Ал! Марк! Дарт! Акмаль вернулась!

    Отцы с грохотом спустились с лестницы, схватили меня в охапку и передавали друг другу, тиская, как плюшевого мишку.

- Слишком громко, - простонала я, отвыкнув от такого наплыва нежностей. – Слишком много нежности.

- Совсем забыла семейные обнимашки, командуя кораблём, - покачал головой папа Дарт, но рук не убрал. – Поешь, или сначала отдохнёшь?

- Отдохну, - чмокаю его в щёку. – К ужину спущусь.