У Дени, Зура и Лита появились такие же, как и у всех парней нашего большого рода, родившихся на свет за последние шесть лет. Мы уже свыклись с отличительными знаками нового поколения, различая, когда надо просто отодвинуть камень с дорожки или подпилить ветку, чтобы никто не споткнулся или не поранился, а в какие моменты стоит хватать на руки самое дорогое и бежать подальше из этого места.

В двенадцать старшие отправились в академию, выбрав наземные войска, лазание в грязи, марш-броски по пустыне и бег по горным склонам. Звёздный флот их не прельщал в отличии от братьев Мари, идущих по стопам своих отцов. Марика радовалась их решению, не желая надолго расставаться с детьми, и каждый выходной сама стояла на кухне, готовя любимые блюда.

Двадцать лет брака оказались самыми счастливыми в жизни. Мари осталась всё той же уверенной, самой красивой и желанной девушкой, подарившей нам девять пацанов, её всё так же хватало на всех, и на дневные шалости детей, и на ночные игры от нас. Не было ни одной ночи за это время, проведённой в крепком сне и без пошлых мыслей. Всегда готовая, всегда страстная, всегда согласная на все наши предложения.

Мама успокоилась в отношении нашего родства через год после брака, ощупав и осмотрев внуков с особой придирчивостью. Дефектов не нашла, умственной неполноценности и запоздалого развития тоже, и с лёгким сердцем приняла Мари в роли ещё одной дочери. Они сдружились и часто летали друг к другу в гости, сплетничая и жалуясь на несносную ребятню за чашкой чая. По тому, как споро пустел поднос с корзинками, мне оставалось про себя подозревать малышку в меркантильных причинах посещения наших родителей.  

- Почему вам не передалось по наследству умение готовить такие пирожные? – каждый раз, садись в мобиль после гостей, спрашивала Мари.

- Нам передалось по наследству кое-что поинтереснее, - сажал к себе на колени, вдавливая и давая прочувствовать это интересное.

- Не стёрлось ещё наследство? – интересовалась каждое утро после бессонной ночи.

- Проверишь? – отвечал вопросом на вопрос, прижимая к стене и доказывая функциональность наследства.

И так все двадцать лет. Намёк, а следом жаркое пояснение, подкол, и вдогонку страстная отдача. Уверен, наши отношения были самыми идеальными, наша малышка – самая потрясающая, а наши дети – самыми умными и сильными.

В этот день мы ждали старших и средних сыновей на каникулы, и Мари летала по дому, словно обзавелась крыльями. Два месяца жить под одной крышей, как раньше, когда они были нашими маленькими сыночками. Через год отправлять туда младших, и я подумал, что пора заделать жене ещё карапузов, дабы избавить её от лишних переживаний. Знал бы я в тот момент, что уже утром река жизни Ганзалеона резко развернётся и поплывёт в свой конец. Не будет больше академий, не будет совместных выходных, слово «каникулы» забудется, как туманный сон, а любимые блюда и интимные намёки останутся в сокровенных воспоминаниях.

Но пока, находясь в неведении, мы встречали парней, сидели за общим столом на семейном ужине, смеялись над историями военных будней совсем повзрослевших ребят и планировали утром слетать на побережье. Тихое, семейное счастье, рассыпавшееся спустя несколько часов.

За полночь, уложив младших спать, отправив Мари отдохнуть, мы перешли с сыновьями на более взрослые разговоры. Стаканы со штоком заняли привычные места в руках, кресла уютно обняли спины, негромкие голоса успокоительно обсуждали политику. Мальчишки засветились одновременно. Даже не так… Они заполыхали адским огнём. С таким свечением мы столкнулись впервые, и паника обуяла всех. Масштабы катастрофы сложно было представить, и мы, не задумываясь, ломанулись в спальню и детские.