Мужской голос воспринимался через кристаллическую призму, делился на непонятные отрывки, звуки.

- Сама приглашаешь… Мммм… Разве тут можно отказаться?

Горячий язык коснулся колена.

Кристина зашипела и выгнулась дугой.

Трогай… бери… дай освобождения…

Никогда за последние семь лет Кристине не было так хреново. Не плохо – именно хреново. Казалось, её всю выворачивают наизнанку, лишая воли и разума. Девушка даже согласна была бы на перекидывание, но из-за того, что долго принимала таблетки, трансформация происходила частично. Прорывались наружу когти и клыки, даже хвост и кошачьи лапы. Полностью тело не менялось. И это было адски больно. Приходилось тратить последние силы на возвращение в облик человеческий.

А её предупреждали! Нельзя пить таблетки годами. Но она же самая умная, чхать она хотела на предупреждения! Гордая, мать её ети, не будет выходить на ночные гулянья и ложиться под первого встречного.

Хватит, один раз было.

Но откат… Это же невыносимо! Невыносимо…

Кристина попыталась открыть глаза, низ живота пронзила резкая боль, и девушка снова выпустила когти, в который раз вспарывая несчастный матрас. Между ног не просто жгло. Говорят, во время инквизиции для ведьм придумывали особо изощренную пытку – «Железный цветок». Раскаленные до красна щипцы, по форме напоминающие нераскрытую розу вводили в женское лоно особо неподдающимся заключенным. Кто выживал – сознавались во всех преступлениях против святой инквизиции. Вот так себя Кристина и чувствовала.

Мерзко. Гадко. Не принадлежащей себе.

Было бы проще, если бы она перекинулась. Тогда, по крайней мере, она перестала бы понимать, что происходит. Инстинкты зверя заглушили бы разум.

Позволили забыться. А тут…

Кристина сделала слабую попытку открыть глаза. Тщетно. Всё в пелене.

Влажный язык скользнул далее - к раскинутым бедрам, прокладывая дорогу к пылающему лону.

Девушке было не до игр. Хотелось закричать тому, кто вошёл в комнату, чтобы он прекратил измываться над ней, и быстро сделал своё дело!

Что будет потом… не важно.

Это будет потом.

- Хорошая киса… Вкусная…

На жалкое мгновение способность думать вернулась к Кристине. И она сделала единственно верное на тот момент действие – попыталась оттолкнуть мужчину.

К сожалению, у неё ничего не получилось. Тело было слишком слабым, а мужчина – сильным.

- О! Киска хочет поиграть. Давай, я не против.

И послышался смех. Отвратительный, вызывающий тошноту.

Даже не сам смех, а реакция организма на него показалась Кристине знакомой.  И ужас понимания, кто пожаловал в её комнату-тюрьму, накрыл девушку, помогая вырваться из омута неконтролируемых инстинктов.

Между её раскинутых ног находился Григо.

Кристине удалось приподняться, опираясь локтями на матрас, и открыть глаза.

Да, она не ошиблась.

Над ней навис один из похитителей, который четко высказал свои намерения в отношения неё.

Он пришёл. Как и обещал.

От захлестнувшего отчаяния Кристине хотелось кричать, посылая его ко всем чертям собачьим. Но вместо этого с пересохших губ сорвался жалобный всхлип, а измученное тело скрутило от очередного приступа нарастающей потребности в удовлетворении похоти, черным ядом отравляющей кровь.

- Уууу, киса, ну-ну, давай-ка ложись назад… а я уж о тебе позабочусь…

Сказал и предвкушающе усмехнулся.

Кристина ничего не могла с собой поделать… ничего…

Снова откинувшись на подушку, до крови прикусила губы и вскинула кверху распахнутые бедра. Зажмурила глаза.

Плевать…

Лишь бы пережить эти проклятые дни. Унять жар между ног и утихомирить ломоту во всем теле.