Повисает некомфортная тишина, и я прям кожей чувствую, как воздух в помещении сгущается. Резко повернув голову, Савченко вгрызается недобрым взглядом в Марата, который в эту секунду кажется немного растерянным. Видимо, предполагалось, что данными сведениями Антон обладать не должен.

– Сейчас мы хотим получить сто пятьдесят миллионов первым траншем до начала работ, двести восемьдесят пять миллионов в день процентовки и пятьсот шестьдесят миллионов после сдачи объекта, – продолжает Пеплов, глядя на Савченко.

– Вы меня удивляете, Антон Максимович, – саркастично вставляет Марат. – Просить такую предоплату – верх наглости!

– Это не наглость, а трезвая оценка своего потенциала, – не удостоив его взгляда, отзывается Пеплов.

– Без предоплаты обойдешься, – сщурив левый глаз, хамовато отвечает Савченко. – Обычно я не плачу деньги вперед.

– А я обычно очень трепетно отношусь к закону, Петр Павлович, – с нажимом на слово «закон» парирует он.

– Смею возразить, что с юридической точки зрения сделка абсолютно прозрачна, – подает голос тощий Никифоров.

– Алексей Иванович, я понимаю, вам заплатили за то, чтобы вы составили договор максимально чисто, но… Что, если кому-то заплатят больше за то, чтобы найти прорехи в вашей обороне? – включается в разговор Антюжев, хищно улыбаясь. – Ведь даже у Ахиллеса было слабое место.

Кадык Никифорова нервно дергается, и он не находится, что ответить.

– Че-то ты какой-то душный, Антон, – после короткой паузы запальчиво выдает Петр Павлович. – Прессовать меня пытаешься, про законы лечишь, про потенциал своей компании, которая без году неделю существует. На что ты рассчитываешь? Что я типа поведусь на твои манипуляции и выложу бабки на стол? Хрена с два я это сделаю! Девятьсот двадцать лямов и плюсом твоя бесконечная благодарность за то, что даю возможность твоей фирме сыграть по-крупному!

Он откидывается на спинку стула и, слегка повернув голову, обращается ко мне:

– Деточка, кофе подай, да поживее.

Кивнув, направляюсь к выходу, чтобы исполнить его просьбу. Однако ноги сами прилипают к полу, когда я слышу тихий, но вместе с тем звенящий сталью голос Пеплова:

– Петр Павлович, я уже говорил и повторю еще раз: моего секретаря зовут Камила. Будьте добры обращаться к ней по имени и никак иначе, – Антон делает паузу, и, оглянувшись, я замечаю, как под смуглой кожей его лица пульсируют жевательные мышцы. – Что касается моей компании, то ее доходность составляет шестнадцать целых и семь десятых процента, в то время как аналогичный показатель вашей фирмы едва дотягивает до девяти. В прошлом году я заключил контракт с небезызвестным вам господином Львовым на сумму более двух миллиардов рублей, поэтому сотрудничество с вами, определенно, не является для меня таким уж глобальным.

Несколько мгновений Савченко с Пепловым неотрывно смотрят друг на друга, и их взгляды напоминают скрещенные в бою шпаги. Честно говоря, меня восхищает, с каким титаническим спокойствием Антон противостоит мужчине вдвое старше себя. Я бы уже давно сломалась под таким напором.

Качнув головой, Петр Павлович издает короткий смешок и вновь поворачивается ко мне:

– Принеси мне кофе, Камила.

– Одну минуту, – всеми силами скрывая ликующую улыбку, отвечаю я.

Когда я возвращаюсь в переговорную с чашкой горячего напитка на подносе, Алексей Никифоров вслед за своим начальником тоже изъявляет желание выпить кофе. Поэтому дослушать финал этих жестких переговоров у меня, к сожалению, не выходит. Обслужив юриста, я вновь встаю в свой уголок, надеясь хотя бы по обрывкам фраз понять, чем все закончилось. Однако в этот самый момент мужчины поднимаются на ноги и принимаются жать друг другу руки. Очевидно, сторонам все же удалось достичь компромисса.