– И что в этом смешного? – мрачно осведомляется он.

– Ничего, я уже возвращаюсь к работе, – собравшись с мыслями, выпаливаю я и пулей срываюсь к своему рабочему месту.

Движение получается чересчур резким, поэтому открытка, соскользнув с верхушки букета, приземляется прямо к ногам Антона, обутым в качественные темно-коричневые туфли дерби. Притормозив, я хватаюсь взглядом за бледно-розовый кусочек картона, а затем вновь перевожу его на Пеплова, которой тоже, чуть наклонив голову вниз, смотрит на упавшую карточку. На секунду наши взоры пересекаются, а затем он, ловко наклонившись, поднимает открытку с пола.

Пока он глядит на короткий текст, написанный убористым почерком Марата, ни один мускул на его лице не дергается. А вот я, напротив, напоминаю тонкий древесный лист, трепещущий на промозглом ветру.

– Вижу, с Исхаковым подружилась, – наконец изрекает Антон.

Его тон кажется совершенно спокойным и ровным, поэтому я затрудняюсь определить, недоволен ли он моим общением с Маратом или ему наплевать.

– Не подружилась, – несмотря на отсутствие упрека в голосе Пеплова, я чувствую острую потребность оправдаться. Не хочу, чтобы он думал, будто я вертихвостка, падкая на мужчин. – Мы с ним просто недавно в лифте познакомились… И он мне свою визитку дал.

– Ясно, – холодно бросает Пеплов, положив открытку на мой стол. – У меня через час будет встреча в переговорной. Распечатай те файлы, которые я вчера тебе скинул, в семи экземплярах и распредели их по папкам.

– Хорошо, – откладываю цветы на тумбу, чтобы приступить к выполнению его поручения. Надеюсь, за полчаса без воды с ними ничего не сделается.

– И да, Камила, – направляясь в свой кабинет, через плечо бросает Антон, – накрась губы полностью. Так тебе не очень идет.

Молниеносно накрываю ладонью крестик на верхней губе и принимаюсь алеть как маков цвет. Подумать только, расхаживала перед Пепловым с дурацким недомакияжем! А все из-за букета, свалившегося на меня как снег на голову! Чтоб его!

***

– Исхаков, гаденыш, притащил Савченко с собой! – залетая в приемную, вопит Антюжев Артур Геннадьевич, начальник юридического отдела и по совместительству правая рука Пеплова. – Видел его в переговорной.

Мужчина как-то непривычно взбудоражен и, я бы даже сказала, перевозбужден. Его по обыкновению гладко уложенные волосы взъерошены, а взгляд полыхает какими-то безумными искорками. Неужели предстоящие переговоры так важны?

– И что он из себя представляет? – невозмутимо интересуется Пеплов, не отрывая взгляда от папок с документами.

– Тертый калач, походу. В возрасте уже, – почесывая затылок, сообщает Антюжев. – В девяностые поднялся. Во время приватизации отхапал полгорода, теперь пальцы веером.

– Они вдвоем? – Пеплов по-прежнему безмятежно шелестит страницами.

– Нет, с ними еще этот… Как уж его? Додик очкастый, – Артур Геннадьевич щелкает пальцами, очевидно, пытаясь припомнить имя. – Алексей Никифоров, адвокатишко их ручной.

– Понятно, один будет прессовать авторитетом, второй – добивать законами, – заявляет Антон, захлопывая папку, а затем, немного помолчав, добавляет. – Будь на подхвате и не газуй. Погнали.

Мужчины выходят в коридор, направляясь в переговорную, а я, взяв с собой необходимые документы, иду следом. Походка у Пеплова крайне расслабленная и неспешная, будто он по пляжу прогуливается, а вот движения Антюжева, напротив, выдают напряжение – он то и дело дергает пуговицы пиджака и излишне часто поправляет прическу.

Оказавшись в просторном помещении с большим прямоугольным столом по центру, я первым делом замечаю Марата. Полуразвалившись, он сидит на стуле, и на его лице блуждает легкая непринужденная улыбка. Кажется, Исхаков совсем не нервничает. Ну, или, по крайней мере, искусно маскируется.