– Но, мама, – не сдавалась Виллоу, – Королевский Молверн больше тебе не принадлежит. Он отходит к малолетнему герцогу Ланди, сыну Жасмин.

– И ты действительно считаешь, что моя внучка или граф Гленкирк, опекун Чарлза Фредерика, выгонят меня отсюда, Виллоу? – отрезала Скай, окончательно потеряв терпение. – По-моему, это не я, а ты лишилась разума на старости лет!

– Джемми Лесли этой осенью вернулся ко двору, – сообщила Виллоу, – и ужасно зол, потому что так и не смог найти Жасмин во Франции. Весной исполнится два года с тех пор, как она сбежала от него, взяв с собой детей.

– Не пойму, почему у него не хватило мозгов ее найти, – ехидно хмыкнула Скай. – В конце концов, Адам ему подсказал, где искать… Правда, я послала гонца, с тем чтобы предупредить мою внучку о неуместной откровенности деда.

– Ох, мама, как ты могла! – чуть не заплакала Виллоу. – Хочешь нажить врага в лице короля? Яков Стюарт не пощадит тебя, если узнает о твоем дерзком своевольстве. Тебе недостаточно было всю жизнь идти наперекор нашей доброй королеве Бесс?[1] Неужели годы не научили тебя благоразумию?

– Моей дорогой девочке пришлось дважды выйти замуж ради блага семьи, – спокойно объяснила Скай. – На этот раз, надеюсь, она сделает выбор по своей воле. Никто, даже король, не потащит Жасмин к алтарю силой. И Якову Стюарту, и его глупенькой романтичной жене не стоило даже и пытаться.

– Но Джемми Лесли любит Жасмин, мама, – тихо напомнила Виллоу.

– Знаю, – кивнула Скай, – но отвечает ли Жасмин ему взаимностью? Весной я сама отправлюсь во Францию и сообщу внучке о смерти моего дорогого Адама, а потом посмотрим, что она решит. И хотя я тоскую по ней, не стану навязывать свою волю.

– Ты едешь во Францию? – ужаснулась Виллоу.

– Если ты намекаешь на то, что я и шагу за порог ступить не могу, придется как следует отделать тебя, Виллоу!

Величественная леди Эдвардс поежилась и поспешно солгала:

– Я вовсе так не считаю!

– Когда прекратится снегопад, ты уедешь, – приказала Скай, – и возьмешь с собой всех остальных. Мне нужно привыкнуть к мысли о том, что мой дорогой Адам мертв. Я должна остаться одна. Конечно, тебе этого не понять, Виллоу, так что придется смириться.

Виллоу молча кивнула, признавая поражение, и, присев перед матерью, направилась в зал, где ожидали братья и сестра.

– Ну? – не выдержал Робин Саутвуд, граф Линмут, весело сверкая темно-зелеными глазами. – Согласилась ли наша старая, немощная матушка жить под твоей опекой?

– Да помолчи же, Робин! – взорвалась Виллоу. – Терпеть не могу твоей самодовольной физиономии! Мама, конечно, стоит на своем, как всегда, когда взывают к ее рассудку! Я ничего не добилась, как ты и ожидал, но обязана была попробовать! Кстати, она просит нас уехать, как только снегопад пройдет.

– Наверное, не надо оставлять ее в такую минуту! – встревожилась Эйнджел, графиня Линмут.

– Она и слышать ничего не желает, – промямлила Виллоу.

– И я ее прекрасно понимаю, – заметила Дейдра, леди Блекторн, средняя дочь Скай. – Мама никогда не позволит себе выказать слабость даже перед своими детьми. Вы когда-нибудь видели у нее хоть слезинку? Мы все сделаем, как она пожелает, и позволим ей оплакивать Адама.

Остальные, даже Виллоу, согласно кивнули.

– Метель совсем слабая, – объявил Патрик, лорд Бурк, – и к утру стихнет. Пожалуй, надо приказать слугам укладывать вещи.

– Мама отправится весной во Францию, чтобы самой обо всем рассказать Жасмин, – промолвила Виллоу.

– Кто-нибудь послал гонца моим родителям? – осведомилась Сибилла, графиня Кемп, внучка Адама.