Очередной день не отличался от прочих – вчерашняя беседа о том, возможно ли точно измерить пути звезд, была продолжена поутру.

– Говорят, на Родосе есть какой-то ящик, который показывает движение Солнца, Луны и планет по небесному своду, – сообщил переводчик. – Сделан из металла, внутри десятки зубчатых колесиков, и все вращаются в идеальном согласии. Вроде бы даже затмения предсказывает – и солнечное, и лунное. Не очень верится, правда…

Тарквиний засмеялся. В бытность свою на Родосе он тоже слыхал о таком устройстве.

– Что смешного? – нахмурился Аристофан.

– Взгляни на свитки вокруг! Столько знания и мудрости собрано! Отчего ж прибор не изобрести?

– Да, ты прав, – смущенно улыбнулся Аристофан. – Совсем я засиделся среди книг. Не вижу дальше носа.

Тарквиний на миг примолк. Как ни разнообразны знания, вычитанные им в библиотеке, книжная мудрость порой казалась ему сухой и почти безжизненной.

– На Родосе, говоришь? – переспросил он.

– В тамошней греческой школе, – кивнул Аристофан и мечтательно добавил: – Когда-нибудь наведаюсь!

Может, и мне туда надо? – пронеслось в голове Тарквиния. Средств, которыми удалось разжиться, на проезд хватит… Внезапно библиотечную тишину нарушил ритмичный звук шагов: где-то рядом маршировал отряд. У главных ворот шаги затихли, и тут же в деревянные створки кто-то заколотил оружием, послышалась команда немедленно отворить.

Аристофан вздрогнул – даже во время недавней битвы библиотека оставалась островком спокойствия в бушующей Александрии.

– Зевс-громовержец! Что им нужно?

Тарквиния подбросило на ноги, он тщетно нащупывал на поясе меч. Команду отдали на латыни – не на греческом или египетском. Значит, сюда пожаловали римские легионеры, а это чревато неприятностями. По меньшей мере неуютными вопросами. Воздух вокруг гаруспика дрогнул, суля опасность – то ли Тарквинию, то ли кому другому.

– Что случилось? – От Аристофана не укрылось его смятение. – Кого-то ищут? Тебя?

«Успокойся», – приказал себе Тарквиний и постарался вздохнуть поглубже. Из всех римлян, оставшихся в городе, его не знает никто. Или почти никто.

– Вряд ли, – ответил он, попутно вспоминая, что все выходы, кроме главных ворот, заперты: проверяя на всякий случай пути к отступлению, гаруспик обошел их все. – Просто не люблю римлян.

Грек бросил на него недоверчивый взгляд. Он знал, что Тарквиний родом из Италии, и по некоторым признакам успел понять, что его друга не обошла военная служба. На глазах писца явно происходило нечто странное. И все же Аристофан, как многие столичные египтяне и греки, не очень-то жаловал римлян – новых хозяев Александрии, высокомерных, грубых, с солдафонскими замашками.

– Отступи под портик, – тихо посоветовал он. – Солнце яркое: даже если войдут, от тебя разглядят лишь тень. Мало ли здесь ученых корпит над книгами.

Благодарно кивнув, Тарквиний свернул трактат об Ассирии, который изучал, и отошел под крышу: здесь, разглядывая ряды книг, можно следить за любым входящим. Впрочем, что толку – все равно ведь выходы закрыты… Тарквиний, пытаясь унять тяжело бьющееся сердце, взглянул на лоскут неба над головой: воздух недвижен, облака ничего не говорят… Гаруспик шепотом выругался.

К его удивлению, вступивший во двор отряд состоял частью из римлян, частью из египтян. Первыми шли два десятка легионеров в сияющих доспехах, за ними столько же воинов из царской стражи – в зеленых туниках, греческих шлемах и бронзовых панцирях. Рассредоточившись по площадке, они встали защитной стеной, с копьями и мечами на изготовку, словно и не заметив Аристофана с его трактатами. Командир свистком дал знак, и во двор вошла величественная молодая женщина, которую сопровождали старшие библиотекари и кучка подобострастных придворных. Пока Тарквиний стоял с раскрытым ртом, Аристофан, сшибая на пол баночки с чернилами, простерся ниц на своей тростниковой подстилке. Предупредить Тарквиния он не успел – да в том и не было нужды.