Я прошлась по коридору, связывающему зал хранения ценностей и остальные кабинеты. Кроме единственной камеры, одиноко огибающей своим взглядом всю протяженность небольшого коридора, я не обнаружила больше никаких средств слежения.

Когда я вспомнила, что Барышкин на всех окнах и дверях расставил свои сканеры, смысл его экономии на видеонаблюдении стал понятен, но не принят. На его месте я бы поставила камеры везде где можно.

Словно прочитав мои мысли, Степан Петрович покачал головой:

– Все камеры стоят в торговом зале. А для внутренних помещений, где каждый сотрудник несет материальную ответственность и имеет доступ к взаимодействию с драгоценностями, довольно и пары устройств. Их все равно досматривают на выходе.

– А где вторая камера?

– В лаборатории. Прошу. – Он подвел меня к стеклянной двери, но вдруг остановился. – И еще, Татьяна, мои сотрудники не знают о подмене. И знать им необязательно. Сегодня вы психолог, двести долларов в час, действуйте.

И он толкнул от себя дверь.

Находчивости бизнесмена не было предела, моему удивлению тоже. И хоть я не оканчивала курсы актерского мастерства, привыкать менять образы для меня не было никогда проблемой. Насчет внезапной сообразительности Барышкина мы поговорим с ним позже, а пока в лабораторию вошла Татьяна – коуч-психолог, реабилитолог и по совместительству детектив.

– Добрый вечер, господа. Извиняюсь за задержку на работе. Сверхурочные обязательно будут вам оплачены. – Он представил меня. – В обязательный медицинский осмотр в этот раз я добавил психолога. Татьяна – первоклассный специалист, и она побеседует с вами на предмет работы, увлечений, семьи и прочих аспектов жизни.

«Как, интересно знать, мне вести допрос на предмет похищенных алмазов, если меня будут воспринимать как психолога? Ну, Барышкин, думаешь, все можно купить за деньги?»

– Добрый вечер. Сегодня наш разговор будет на тему отношений в коллективе. С каждым человеком я побеседую наедине и составлю психологический портрет, – сказать было нетрудно, а вот достичь результата…

Четверо удивленных коллег Степана Петровича переглянулись между собой. Возрастной диапазон ювелиров на первый взгляд граничил между тридцатью пятью и пятьюдесятью годами.

Барышкин достал из кармана скомканный листок со списком сотрудников и протянул мне.

– Спасибо. Очень своевременно. – Я надавила на слово «своевременно».

Барышкин вымученно улыбнулся мне и скрылся за дверью.

«Прекрасно! Начнем!»

Я быстренько пробежалась по списку и обнаружила, что ювелиров должно быть пять.

– Кого-то не хватает? – мой вопрос эхом отразился от глянцевых стен лаборатории.

– Сусликова, он не вышел. – Мужчина в очках с огромной шевелюрой протянул мне руку. – Добродеев Эльдар, старший ювелир. Давайте быстрее начнем, меня дома ждут.

Я быстро нашла его в списке.

Добродеев Эльдар – пятьдесят четыре года, стаж работы в салоне двадцать лет. Ну что ж, приступим.

Трое коллег покинули лабораторию, дожидаясь своей очереди.

Я достала свой блокнот детектива и специалиста санэпидстанции, ставший временно дневником психолога, и с улыбкой посмотрела в глаза мужчине.

– Расскажите немного о себе, Эльдар. Я вижу, вы работаете на этом предприятии уже больше двадцати лет. Значит, вас все устраивает? Какие отношения у вас с коллегами?

– Все замечательно. Все устраивает. Можно было бы и лучше. Но за неимением лучшего ценим то, что есть.

– Это все?

– Это все.

«Какие здесь все многословные. Сказка, а не дело. Давайте, Эльдар, поиграем по вашим правилам».

– Какие условия, на ваш взгляд, можно было бы здесь улучшить?