Беседа с Леонидом проходила куда более спокойно. Мужчина расположился на том же диванчике, но, в отличие от Геннадия, в нем не было и капли той надменности. Но не было также и напускной расслабленности, страха или вины. Лицо Леонида оставалось абсолютно бесстрастным, он сидел полулежа, положив руки ладонями вниз на диван.

Ничего нового Леонид мне не сообщил, только подтвердил слова айтишников по поводу ссор Алексея и Вячеслава Степановича.

– А с Геннадием они ладили?

– Хм… С одной стороны, вспыльчивый Соломин с его приступами гнева, – он поднял правую руку, – а с другой – эталон самодовольства и надменности, – поднял левую. – Думаю, по шкале от одного до десяти шанс их дружбы был равен минус семи.

– А вы?

– С Геннадием я никогда не дружил, но и вражды не имею. С Алексеем та же ситуация. Предпочитаю не смешивать личное и работу.

Я хмыкнула.

– Так часто сегодня слышу эту фразу. Это негласный слоган вашей компании?

Леонид молча развел руками, пытаясь выдать этот жест за исчерпывающий ответ, я же продолжила допрос:

– Мне сказали, что Соломин в свое время занял место, предназначавшееся вам.

Кивнув, Леонид прояснил:

– Да. Это было три года назад. Соломин тогда только пришел к нам. Быстро стал любимчиком Вячеслава. В те годы они не ссорились. А потом, в один прекрасный день, всем сообщили, что главой айти-отдела станет Соломин.

– И как вы к этому отнеслись?

Леонид ответил совершенно спокойным тоном:

– Был страшно зол. Хотел подставить Алексея. Хотел, чтобы его уволили.

– А смерти не желали?

– Желал. Но, извините, не своими же руками. А как это обычно и бывает, когда кто-то тебя серьезно разозлит. В духе «да чтоб ты сдох». Это было около двух с половиной лет назад. Я, конечно, понимаю, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Но в этом случае уже срок годности истек. Да и мы уже давно помирились.

– Что вы имеете в виду? – последняя фраза меня очень заинтересовала.

Но Леонид не дал конкретного ответа:

– То и имею. Это было самое обычное примирение. Где-то с полгода назад Алексей позвал меня в бар. Мы напились, поговорили по душам. Я уже и так не злился на него. Был недоволен, само собой, но не злился.

– И что, так просто?

– Да. Мы взрослые люди. Эта история ушла в прошлое и яйца выеденного не стоит.

Я вздохнула, ощущая усталость. Этот день тянется уже целую вечность. Хотелось поскорее закончить и передохнуть, обдумывая всю собранную информацию.

– Хорошо. Где вы были вчера ночью?

– Был дома. – Леонид ответил быстрым, но ровным тоном.

– Может кто-то подтвердить?

– К сожалению, нет. Я до сих пор не встретил ту женщину, которая сможет подтверждать мое алиби на ночь.

– Камеры на подъезде?

– Вышли из строя, – развел руками Леонид. – Уже неделю жалуемся, только не заменили пока.

Он улыбнулся. Да так красиво выглядела эта его улыбка.

«Держись, Татьяна, ты взрослая женщина, а еще и на работе».

Я старательно напоминала себе, что не родился еще тот мужчина, который вгонит меня в краску одной лишь улыбкой.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, сохраняя вид серьезного детектива.

– Значит, алиби на момент убийства у вас нет. – Я открыла блокнот и отметила это.

Надо бы еще у Вячеслава Степановича спросить, где он был.

– К сожалению, нет. Я вышел из офиса в шесть часов двадцать минут. Сел в машину и сразу же поехал домой. А потом весь вечер в гордом одиночестве смотрел кино. – Мужчина подтянул руки поближе к своим ногам и постучал ногтем большого пальца по своему бедру. – Если бы знал, что в эту ночь убивали Алексея, нашел бы себе компанию.