Херайя поклонился и пошел к выходу, не поднимая головы. Потом остановился уже у самых дверей.

Эдвин нахмурился.

— У тебя есть еще, что мне сказать?

Наемник колебался. Переступил с ноги на ногу, потом поджал губы.

— Ну же! — потребовал король. В нем клокотали ярость наполовину с отчаянием.

— Профессиональная этика не позволяет расхваливать конкурентов, — решился наконец Херайя, — но я вижу, как важно для вас найти сына своего подданного.

Эдвин вскинул брови.

— Ты можешь мне порекомендовать кого-то?

Наемник кивнул.

— Его зовут Гэбриэл Хортон. Я не встречался с ним лично, но, если хотя бы половина из того, что о нем говорят, правда, он тот, кто вам нужен.

— Благодарю за информацию, — как можно более равнодушно кивнул Эдвин.

Херайя поклонился в ответ и вышел.

«Гэбриэл Хортон, — мысленно повторил король, чтобы не забыть. — Никогда о таком не слышал…»

И это было странным. Имя Арга Херайи было известно многим, и он считался одним из лучших наемников, услугами которого пользовалась знать Алаиды. Именно в него Эдвин верил больше всего. Но раз уж даже он не справился…

В дверях появился Герберт.

— Ну, как? — жадно поинтересовался он.

— Как-как… — протянул Эдвин и наконец позволил себе сорваться: — Никак!

— Но…

— Знаю, — отмахнулся Эдвин, заранее предвидя, что скажет Герберт: то, что он всегда говорил после того, как короля постигало очередное разочарование в поисках сына. — Знаю, что нельзя терять надежду.

— Именно, — поддержал советник. — Мы найдем другого наемника.

Каким был по счету Херайя? Четырнадцатым? Пятнадцатым? От этой арифметики у Эдвина разболелась голова. Он устало потер виски.

— Он кое-кого посоветовал мне, — признался король. — Гэбриэл Хортон. Ты слышал это имя?

Герберт провел рукой по седой бороде, задумавшись.

— Хортон… Хортон… — пробормотал он. — Готов поклясться, что слышал это имя буквально сегодня утром, но не могу вспомнить, где и при каких обстоятельствах.

Эдвин заскрипел зубами.

— Мне нужен этот Хортон!

— Я понимаю, но… — начал было оправдываться Герберт.

Ветер усилился. Очередной порыв вышиб ставни. В комнату залетели звуки начавшегося дождя и стук молотков.

Старый советник бросился к окну, чтобы закрыть его, но так и замер, уставившись вниз.

— Что там? — не выдержал Эдвин и подошел ближе, не понимая, что такого увидел за окном старик.

На улице пошел дождь, но это не спугнуло собравшихся людей. Их было еще больше, чем несколько минут назад, когда Эдвин смотрел вниз. Виселица была почти полностью готова. Палач уже готовил веревку.

— Я вспомнил, — выдохнул Герберт. Король, все еще не понимая, смотрел на него. — Вспомнил, где слышал это имя. И вы слышали! Я же только сегодня приносил вам на подпись приказ о повешении некоего Гэбриэла Хортона. Это его виселица!

— Что-о?! — взвился Эдвин, не желая слушать дальше. — Может, он последняя надежда! О чем ты думаешь, Герберт?! Чего ждешь?! Немедленно остановить!

— Слушаюсь, ваше величество, — испуганно пролепетал Герберт и бросился за дверь.

Эдвин же, не сдержавшись, ударил кулаком по оконной раме.

***

Народа собралось много. В Алаиде редко происходило нечто интересное, а потому люди с радостью шли посмотреть на нечастые казни. В толпе шел недовольный ропот из-за того, что сегодня преступника должны были повесить, а не отрубить голову. Почему-то массы всегда любят кровь, причем, чем больше, тем лучше.

После четырех месяцев, проведенных в полутемной камере, уличный свет до невозможности слепил глаза. Цепи гремели от каждого шага.

— Парни, вам лень было цепи смазать? — поинтересовался Гэбриэл. Несмотря на ситуацию, настроение было хорошее, хотелось шутить. Но ему никто не ответил. Что ни говори, стражники в любой стране одинаковые: огромные и молчаливые, как столбы. Широченные и грозные. Гэбриэл подумал, что из одного стражника в ширину вышло бы два, а то и три таких, как он. А что? Толпе бы понравилось — три трупа на виселице вместо одного.