Дэноэль пожал плечами: если и так, ну и что? Да, даже в Великом Риме женщина зачастую может значить в политике немало. Но она всегда останется лишь женщиной.

– Крута была баба, ой крута. Князь-то наш Великий годов шесть назад болгар воевать ушёл, и старшенький-то сын Святополк отпасть от власти отца-то решил. По наущению дядьки вдруг заговорил, что Ильмень-город под руку Великого князя Киевского не по закону вошёл… А когда тамошнее вече его не поддержало, свеев позвал. Как на Неве-реке ярла Биргера-то со Святополком разбили, зачинщиков в Киев в цепях привезли. Так княжна Ольга, не дрогнув, под топор и сына, и брата отправила. Да и мужа держала в узде. А то князь у нас, – вздохнул Харитон, – хоть и воевода справный, и кривду всегда по государству-то видит и выпрямляет, в остальном меры да удержу не знает.

Дэноэль опять пожал плечами. Нанимал его глава одного из Старших родов – хоть и родич Великому князю, но десятая вода на киселе, поэтому великокняжеские распри Дракона не касаются.

К вечеру про разговор Дэноэль едва помнил, а когда через неделю обоз подъехал к Шикше, то и совсем забыл. Первый встреченный им город русов нужно было рассмотреть повнимательнее – и как воину, и как путешественнику, и как человеку, которому предстоит здесь жить.

Как воина крепость впечатляла. И размерами – Шикша-на-Случи не зря слыла крупным торговым городом, один посад раскинулся на несколько перестрелов. Удивляли и укрепления – здешний торговый люд не пожадничал и валом да двойным частоколом не ограничился. И хотя сами стены, внутрь которых засыпался гравий и земля, были построены не как дома из камня, а из толстых дубовых брёвен – сруб за срубом в ряд, да и башни тоже красовались деревом, можно было не сомневаться, что щит города не пробьёт ни одно стенобитное орудие. Морёный дуб прочнее гранита. Дэноэль начал подсчитывать в уме, насколько город богат, если позволяет себе не просто возвести столь могучую границу, но и поддерживать её в хорошем состоянии – стены и надвратная башня носили следы основательной и не такой уж давней починки… Но тут обоз доехал до площадки перед воротами и встал, дожидаясь мытника для проверки товаров и сбора пошлин. А значит, Дракону пора прощаться со словоохотливым купцом.

Харитон уже спешил навстречу тиуну, забыв про попутчика. Дэноэль решил не навязываться, подхватил с телеги свой мешок и зашагал туда, где на мосту, идущему к городским воротам, была отделена полоска для пеших гостей.

Пробившись сквозь толпу людей, которая всегда появляется рядом с любым входом в город, Дэноэль снова ненадолго остановился, глядя на улицу перед собой и вдыхая непривычные запахи прогретых солнцем брёвен стен и смолы еловой дранки крыш. Да, он не ошибся, согласившись поехать к северным русам. Слухи ничуть не преувеличивали богатство страны. Одеты в дубовую мостовую не только главная дорога от ворот к детинцу, но и боковые улицы. Ближе к побережью Закатного моря кроме Рима, Венеции, Милана или Парижа такое могли позволить себе не больше десятка городов. А ведь Шикша хоть и богатый торговый перекрёсток, говорят, уступает и Ильмень-городу, и Владимиру, не говоря уж о Киеве.

Впрочем, очень быстро Дракон решил, что красотами здешних мостовых и рассуждениями о богатстве страны он ещё успеет насладиться. А пока надо было отыскать вассала герцога Медведя, или как его здесь называли – Старшего боярина. Спрашивать название улицы у местных нет смысла, люди редко знают места дальше своего прихода. А самому ходить: Шикша хоть и не Париж, но тоже город не маленький. По вывескам же, как объясняли и Матвей, и Харитон, в стране русов искать что-то ещё труднее, чем на родине Дэноэля. Изображения не просто часто повторялись, ещё дед нынешнего князя приказал, чтобы над лавками и трактирами висели только знаки ремесла, да не абы как, а строго по установленному городом обычаю. Но как опытный путешественник, Дэноэль ещё перед отъездом из Моравии узнал, что нужный дом находится напротив церкви святого Амабилиса Овернского.