– Плохие новости, Ольга. Опять кома, и никаких изменений в показателях. Больше трех часов. А я до сих пор не знаю причину. Похоже, вам придется задержаться в моей компании.

Я улыбнулась ему – широко и искренне. Он, по всей вероятности, опешил и сел на стул рядом. Немного наклонился:

– Ольга, ты должна кое-что понять, – реаниматолог неожиданно перешел на ты. – Утром мы соберем консилиум и обязательно найдем причину. Но я уже успел обсудить твой случай с несколькими коллегами – и ровным счетом никто не понимает, что с тобой происходит.

– И что в этом плохого, Дмитрий Александрович?

Он вздохнул:

– Знаешь, есть такое понятие – врачебная интуиция. Она у меня вопит, что с тобой все в порядке. Я вот смотрю на тебя и не могу себя убедить, что ты нездорова. Настолько цветущих лиц я в этом помещении ни разу не видел, – он грустно усмехнулся. – А еще есть понятие – врачебная ошибка. Мы можем так ничего и не найти, но причина обязательно есть…

У меня же обо всем происходящем успело сложиться другое мнение:

– Дмитрий Александрович! Я вам кое-что скажу, только не смейтесь! Я попросту засыпаю – и в этот момент просыпаюсь в каком-то другом месте. А когда засыпаю там, то просыпаюсь здесь. И еще в моей голове сидит одна лохушка, которая бесконечно болтает.

– Не понял, где просыпаешься?

– В другом месте … – вслух это прозвучало еще нелепее, чем в моих мыслях.

Врач поспешно встал, еще раз взглянул на пиликающий аппарат:

– Повторим утром томографию. Возможно, на первом снимке пропустили опухоль. Ты только не паникуй, если стадия ранняя, то вполне поддается лечению.

– Опухоль мозга? – я и не собиралась паниковать, просто уточняла.

– Зрительные и слуховые галлюцинации вкупе с необъяснимыми комами… Я уже и не знаю, что думать. Но проверим еще раз.

Какова вероятность того, что он прав? Ничего со мной не происходило – все лишь проекция разъедаемого раком мозга? Если уж выбирать, то я предпочла бы оказываться в другом мире с некромантами и гаками. Ненадолго, конечно.

– Дмитрий Александрович, – окликнула я, поскольку врач уже выходил из палаты. – А можете мне дать что-нибудь такое, чтобы я не спала? Вообще никогда не спала!

Он только головой покачал. Но чуть позже я все-таки выпросила у медсестры потрепанную книжку и твердо вознамерилась продержаться как можно дольше.

***

Ближе к утру глаза сами собой закрывались.

– Танюх! – мысленно позвала я, чтобы взбодриться хотя бы разговором. Однако девица моя не ответила. – Тань, ты где там?

И снова тишина. Неужели испарилась? Но пару часов назад она совершенно точно была со мной. Прочла еще пару страниц, поглазела в потолок, поняла, что очень скоро сдамся, и потому позвала снова – на этот раз вслух и строже:

– Танюха!

– Ну что? – мне буркнуло недовольно.

Я пережила прилив разочарования, но пыталась думать без подчеркнутого раздражения:

– Где ты была?

– Здесь была. Спала я.

– Спала?!

Этот факт отчего-то меня очень возмутил. Пока я тут за всех отдуваюсь, нахлебники с чистой душой дрыхнут?

– Спала, – на этот раз ее голос прозвучал довольно. – Я, кажется, за всю предыдущую жизнь столько не отсыпалась, как теперь.

Моему же возмущению не было предела:

– Ничего себе! А я что, получается, вообще спать не должна?

– Не ругайся, Оль, – Тайишка зашептала примирительно. – Возможно, я отсыпаюсь за нас обеих. Или ты успеваешь отдохнуть во время перемещений… Ну, признай же – ты всегда просыпаешься бодрой.

Что правда, то правда. Я и сейчас понимала, что хоть и раздавлена усталостью, но стоит мне только уснуть и проснуться в их ужасном мире, как я буду чувствовать себя иначе – будто на самом деле часов восемь отсыпалась. И все равно текущее распределение задач меня не устраивало, потому я решила плеснуть масла в огонек: