Голос из толпы: «А может, азербайджанцы?»

Хор голосов: «Не, точно грузины. Мы чего, грузин не знаем?»

– Вышел один местный мужчина и говорит гвардейцам: успокойтесь, мы все безоружные, – продолжает Валерий. – А боец в маске ударил его прикладом в зубы и выбил ему челюсть. Одному нашему выстрелом перебили ногу. Люди стали требовать, чтоб эти «спасатели» убирались. Тогда они еще двоих застрелили насмерть, одного прямо в голову, на наших глазах.

– Я с базара шла с веником, и этот веник оказался моим секретным оружием, – рассказывает пышнотелая бойкая украинка Мария. – А тут стрельба! Я этим веником прикрыла голову и рухнула на землю. Слышу по говору: люди с Западной Украины. Я сама родом из Хмельницкой области, давно переехала сюда, и Донбасс принял меня как родную. Мне комфортно и там, и тут. БЫЛО комфортно.

Я вам скажу, кто у нас истинные сепаратисты. Это те мордовороты в Киеве, которые Украину на две части порвали. Сейчас по всем украинским СМИ идет дезинформация: мол, у нас тут террористы. А я первый раз террористов вчера увидела, когда они на площадь к нам ворвались. В медиа пишут: была перестрелка. Да какая может быть перестрелка между гуляющими мирными гражданами в воскресный день и вооруженными до зубов наемниками? Нас тут так прижали! Сейчас весна, посевная начинается, а люди боятся в поля выходить. Вокруг БТРы. А осень придет, что мы будем, извините, жрать?

– У нас сейчас на въезде в город стоит Национальная гвардия, – рассказывает Анатолий Парафинюк, местный активист Донецкой Народной Республики. – Прошлой ночью ехала третья смена шахтеров, у них ведь круглосуточная вахта. И гвардейцы дали очередь по автобусу, один ранен.

Портрет мирного жителя, погибшего во время расстрела референдума в Красноармейске

Внезапно толпа расступается и пропускает двух плачущих девушек с портретом в черной рамке. «Мыколенко Юрий Григорьевич. Вечная тебе память». Они, сдавленно рыдая, ставят портрет на ступеньки горисполкома.

– Да я ж его знаю! – вдруг заплакал мужчина средних лет. – Юрка! Шахтер! Наш! Да как же так?!

– Люди, кто из вас украинцы?! Поднимите руки! – кричит местный житель Валерий с налитыми яростью глазами. И сам поднимает руку. – Я сам украинец. Так вот: с сегодняшнего дня мы все здесь русские! Слышали?!

– Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой, – начинает напевать на мотив «Священной войны» местный седой поэт, которого все зовут Петрович. – С бандеровскою нечистью, с фашистскою чумой. Пусть «Правый сектор» мечется, как звери в капкане, от этой зверской нечисти избавимся везде.

Петрович декламирует на всю площадь:

– Эти жирные коты в Верховной Раде велели все красные звезды убрать с парламента. Там теперь нацисты засели. А вот вам стишок на злобу дня:

Люди дружно аплодируют и кричат: Верно говоришь, Петрович!

– Эх! Гитлеровские пропагандисты говорили: русских можно победить только тогда, когда украинцы и белорусы поверят, что они не русские, – восклицает активист Анатолий Парафинюк. – А ведь мы – как три пальца одной руки, когда православный крест кладем: Россия, Украина, Белоруссия. От Бреста до Владивостока, от Мурманска и до Кавказа – все это наша земля.

– Эх, была мне Украина – мама, – вздыхает Мария с западенщины. – А теперь – мачеха. Только мачеха может своих детей расстреливать.

Конец июня 2014 года. Перейти украинскую границу в Донбассе уже почти невозможно. На пограничном переходе пусто. Но у меня есть козырь – мой муж Роберт, хорватский журналист. Я объясняю пограничникам, что мой муж едет в командировку, а я – просто жена и переводчица. Все внимание отвлечено на него. «О, европеец! – почтительно восклицают они. – Мы тоже хотим вступить в Евросоюз».