Здание УВД Мариуполя, расстрелянного «Правым сектором» из БТРов 9 мая 2014 года

Табличка на здании уничтоженного «Правым сектором» УВД Мариуполя 9 мая 2014 года

– Мы поминаем наших сослуживцев, – говорит одна из них, захлебываясь от слез. – Вон мой сгоревший кабинет. А вчера остались наши ребята на дежурстве. Погиб Миша Ермоленко, в реанимации Руслан Пивоваров и Дима Литвинов. Кто из наших жив, а кто умер, мы до сих пор не знаем. Это здание Великую Отечественную войну пережило, а что теперь от него осталось?

По горькой иронии истории на здании УВД осталась табличка: «Во время оккупации Мариуполя в этом здании находилась биржа труда. Отсюда были угнаны в рабство в Германию более 60 тысяч мариупольцев. Каждый десятый погиб в неволе. Всем бывшим узникам – жертвам нацизма посвящается».

Рядом со зданием УВД бьется в истерике седая женщина, которую допрашивают английские корреспонденты: «Это Европа, в которую вы нас звали?! Европа, в которой нацисты убивают наших мальчиков? Да будьте вы прокляты! Вы нашим детям 23 года внушали, что Россия – наш враг, вы посеяли здесь плоды национализма, лишь бы столкнуть два братских народа! Убирайся отсюда, Америка! Обама, слышишь ли ты меня?! Да будь ты проклят!»

У здания сгоревшего и разгромленного горсовета собираются подавленные, дрожащие от пережитого шока люди. Весь город похож на психиатрическую больницу. На врачебном языке это называется «посттравматический синдром». Вдруг какой-то парень бросается к нам с ножом: «Выключайте камеру! Вы – предатели-журналисты!» Его оттаскивают. «Это ж свои, из Москвы!» И тут толпа взрывается. «А почему вы нас бросили? Мы же безоружные, а против нас вся натовская рать. Вы все твердите про моральную поддержку, а где же физическая? Дайте оружие, и мы до Киева дойдем! Вы же братья! Говорят, луганская граница открыта, так перебросьте нам хоть что-нибудь! Почему нас, беззащитных, убивают?»

Я вижу, как плачут взрослые мужчины. «А где же ваши ополченцы?» – недоумеваю я. «Да нет у нас никаких ополченцев. Откуда им взяться? Есть обыкновенные активисты». «А разве подмога из Донецка вчера, 9 мая, не пришла?» – упавшим голосом спрашиваю я. «Не пришла», – отвечают мне. «Одно у нас оружие – вот эта георгиевская ленточка! – кричит молодой мужчина на грани срыва, поднимая символ Победы. – А многие сегодня струсили и спрятали ее. Люди, перестаньте трусить! Мужики! Выходите на улицу!»

Цветы погибшим в Мариуполе милиционерам 9 мая 2014 года

В толпу решительно входит крепкий светловолосый мужчина. «Здравствуйте, товарищи! Я из Донецка, представитель Донецкой Народной Республики. Зовут меня Игорь Дмитриевич. Фамилию назвать не могу. За мою голову в Киеве назначена награда. Я приехал сюда помочь провести вам референдум». Толпа мгновенно окружает его с надеждой в глазах. Сыплются вопросы: «А где ж нам голосовать? Где кабинки, где бюллетени? Что нам делать?» «Прежде всего, не надо паниковать. Граждане, бюллетени будут. Главное сейчас организовать оборону. У меня просьба к офицерам, к бывшим афганцам, милиционерам, ко всем серьезным людям прийти сюда, на площадь. В городе паника, безвластие, мародерство. Это надо остановить». «Дайте оружие!» – кричат отчаявшиеся люди. «А ну тихо! Прекратить истерику! Вот я дам вам сейчас автоматы, а вы постреляете случайных людей! Нет! Автомат – это ответственность. Его надо заслужить. Да и нет у нас сейчас оружия. Пока нет. А обороняться надо».

Я смотрю на этого спокойного, сильного человека и боюсь за него. Он один. А рядом – обезумевшая, отчаявшаяся толпа, люди, потерявшие близких, морально подавленные и вообще не знающие, что им делать. Одно они знают: Украина теперь для них – это враждебная страна.