— Да мать твою, поднимись и застегни свое платье! — сквозь зубы говорю Ирине.

— Да что с тобой? — обиженно спрашивает Ирина, поднимаясь. — Ну подумаешь, прислуга. И что? Когда тебя вообще беспокоило, что подумает уборщица? — застегивает платье.

— Меня беспокоит то, что она сейчас подумает, что мне отсасывают, когда за стеной моя дочь. И Анастасия не уборщица и не прислуга. Она женщина, которая нам помогает.

Не знаю, какого черта меня выводят из себя оскорбления в сторону Анастасии. По сути, Ирина права.

— Ах вот оно в чем дело, — язвительно произносит Ирина, допивая свой мартини. — Запал на домработницу? Как банально, Градов, — закатывает глаза.

— Ты берега попутала? Пошла вон! — холодно отсылаю ее.

— Окей, закрыла рот. Остынешь – звони, — отвечает Ирина и спокойно уходит.

Естественно, ей неприятно такое обращение. Только она никогда этого не покажет, поскольку тогда лишится всех благ, которые я ей даю. Поэтому она уже два года как терпит меня и делает вид, что ей все нравится.

Сжимаю переносицу, пытаясь выдохнуть.

Женщины… Никогда с ними не ладил. Одна пришла без приглашения, когда ее не звали, вторая бесцеремонно ворвалась к нам. Хочется отхлестать ремнем всех.

Медленно поднимаюсь с кресла, беру костыли и выхожу из кабинета. Злюсь на свою временную недееспособность.

Прохожу на кухню, находя там Анастасию, которая моет посуду.

— Анастасия! — мой голос звучит жёстче, чем я планировал. Она вздрагивает от неожиданности, но не разворачивается ко мне, продолжая мыть посуду.

— Да, — тихо отзывается.

Стыдно тебе, да?

Смотрю ей в спину, замечая, какая она хрупкая и в то же время фигуристая. Бедра, талия – всё при ней. И нет, я лгу себе. Я это заметил сразу. Как мужчина, а не как работодатель. Анастасия не гламурная телка. Она простая, как три копейки. Но что-то есть в этой простоте, несмотря на характер.

Да и, чего греха таить, за этот характер я ее и принял на работу. Полину вытерпеть сможет только такая. Были у нас уже женщины с тонкой душевной организацией, которые не выдержали ни мой скверный характер, ни закидонов моей дочери.

Посмотрим, насколько хватит Анастасии. Надеюсь, надолго. Мне надоело постоянно впускать в личное пространство всё новых и новых людей. Домработница, по факту, – это что-то интимное. Она, в конце концов, копается в нашем грязном белье. В прямом и переносном смысле.

— Что это сейчас было? Кто дал вам право врываться ко мне? — отчитываю девочку, наблюдая, как напрягаются ее плечи. Да знаю, что мы ее все достали. А я – больше всех. Но я щедро плачу за свои запросы.

Анастасия, наконец, соизволяет развернуться ко мне, вытирая руки бумажным полотенцем.

— Простите еще раз. Я просто не ожидала, что вы… — пытается подобрать слова. — Но я по-любому не права, больше такого не повторится. Вы заказали ужин на троих. Полина поела. Я подумала, что вы хотите отужинать со своей эм… девушкой. И я хотела спросить…

— Тихо. Я всё понял, — меня утомляют ее оправдания. — Учтите на будущее, что это не повод врываться без разрешения.

Анастасия сдержанно кивает. Она скользит по мне глазами. И что-то есть в ее взгляде… Оценивающее, женское.

И что же мы оцениваем? Мое плачевное состояние?

Сажусь за стол.

— Ужинать я буду один. Дополнительная порция – для вас, — сообщаю я ей.

— Спасибо, — начинает суетиться, накрывая на стол.

А я вдруг ловлю себя на мысли, что Ирина меня раздражала своим визитом и имитацией заботы. А Анастасия, наоборот, успокаивает. Даже ее желание меня придушить забавляет.

Прекрасно, Градов, ты хорошо приложился головой на объекте. Тебя реально заинтересовала домработница? Что это? Побочка сотрясения?