— Сними каблуки! — рычу я, ибо каждый ее стук пульсирует в висках. А Ирина лишь усмехается, ловко скидывая туфли.

Да знаю, что ее заводит, когда я груб. И мне это тоже в ней нравилось. Никаких бабских обид и истерик.

Наблюдаю, как Ирина наливает себе мартини и разбавляет его тоником.

— Есть лед? — оборачивается на меня.

— Анастасия! — зову домработницу.

Да знаю, что я ее достал. Но…

— Да, Роман Андреевич, — заглядывает в кабинет Анастасия. Я прям слышу, как она мысленно обкладывает меня матом. И да, это меня забавляет. Точнее, отвлекает от боли.

— Принесите, пожалуйста, лёд.

— Лёд? — удивленно выгибает брови. Не знаю, что ее смущает.

— Да, лед, — заглядываю в ее глаза. Кивает, уходит.

— Где ты ее нашел? — фыркает Ирина, садясь в кресло с бокалом. — Она же хамка.

— Анастасия тебе нахамила? — приподнимаю брови. Не верю. Анастасия умеет сдерживаться даже тогда, когда хочет придушить.

— Она смотрела на меня так, что… — не договаривает, поскольку Анастасия входит в кабинет с вазочкой со льдом и ставит ее на стол перед Ириной. Да, она может смотреть «так». Анастасия, в общем, интересная женщина. — А где щипцы? — недовольно спрашивает Ирина. И меня это тоже раздражает. Только я могу испытывать терпение моей домработницы.

— Щипцы? — не понимает Анастасия, распахивая глаза. Усмехаюсь.

— Да, щипцы для льда. Я что, руками его должна класть?

Анастасия сжимает губы. На её лице написано, что она знать не знает, где эти щипцы.

— Они в баре, Ирина, — вмешиваюсь я. — Возьми сама. Анастасия, спасибо, свободны.

— Нет, ну ты это видел? — продолжает возмущаться Ирина. — Терпеть не могу, когда обслуживающий персонал тупой.

Анастасия, конечно, уже ушла, но что-то мне подсказывает, что недалеко и всё слышала за слегка приоткрытой дверью.

Клянусь, если она сейчас вернется и наденет Ирине вазу со льдом на голову, я и слова не скажу. Но Анастасия, конечно, не возвращается.

— Ну как ты в общем? — интересуется Ирина, кидая в свой бокал лед.

— Могло быть и лучше, — выдыхаю я, снова откидывая голову на спинку кресла, думая, что встреча с Ириной – последнее, что мне сейчас нужно.

— Чем я могу тебе помочь? — водит пальцем по кромке бокала.

— Ничем. Абсолютно ничем.

— А мне кажется, что тебе нужно расслабиться, — призывно улыбается, расстёгивая пару пуговиц на груди. — Накажешь меня, выплеснешь свое раздражение. И сразу станет легче, — делает пару глотков мартини, оставляет бокал и встает с кресла. Наблюдаю, как она идет ко мне, продолжая расстёгивать платье на груди, демонстрируя мне прозрачный бюстгальтер.

— Ты же понимаешь, что я сейчас не способен качественно тебя трахнуть? И вообще нет. Не здесь и не сейчас, — качаю головой. В доме, в конце концов, моя дочь. Да и в общем, трахаться в положении «снизу» я не привык.

— Прекрати ломаться, Градов. Я всё сделаю сама, — Ирина облизывает губы и опускается передо мной на колени. — Ты же любишь мой рот, — пошло чмокает губами. Да, я люблю ее умелый рот. Он прекрасен, когда занят делом. Но не сейчас.

— Встань, оденься! Немедленно! — рявкаю на нее. Ирина не успевает подняться с колен, как в дверь раздается стук. Непонятно зачем, мать ее, стучать, если дверь тут же бесцеремонно распахивается.

— Роман Андреевич… А… — она застывает, наблюдая, как Ирина сидит между моих ног на коленях с расстёгнутым платьем.

Прекрасно, мать ее!

Но я вздергиваю на нее брови и давлю взглядом.

— А… — мямлит, краснея на глазах.

— Закрой дверь с той стороны! — рявкаю на нее. Анастасия быстро убегает.

Ирина усмехается.

— Уволь ее, — снова хватается за мой ремень.