— Ну жалко тебе, что ли? Или… — хитро щурит глаза. — У тебя на этого бога свои планы?

— Да нет у меня ни на кого планов. Иван качественно отшептал меня от всего мужского пола.

— Ну тогда знакомь, — Злата поправляет прическу и идёт на меня.

— Да как ты себе это представляешь? Я не могу тебя пригласить на чай. Я здесь работаю.

— Ой, — подруга закатывает глаза и хватается за горло. — Что-то жарко, и голова закружилась.

Браво. Включила актрису погорелого театра.

— Ну ты серьёзно?

— Да, — подмигивает мне. — Мне плохо. Очень плохо. Нужно срочно присесть там, на веранде, рядом с богом.

— Ладно, пойдем, — сдаюсь я.

— Ой! — стонет Злата еще громче и хватается за меня, как только я закрываю за ворота.

Идем к веранде. Естественно, Егор обращает на нас внимание, прекращая телефонный разговор.

Ну, если не поверит в наш спектакль, скажу ему потом правду. Он вроде самый адекватный из Градовых. А вот нечего расхаживать с голым торсом. Злата ему в наказание.

— Присядь, — подвожу «умирающую» подругу к креслу, помогая ей сесть. — Я сейчас сбегаю за аптечкой, — стараюсь говорить убедительно и не рассмеяться. — Егор, ты прости. Это моя подруга Злата, она зашла отдать мне ключи. Но ей что-то нехорошо. С ней так часто бывает, — в отместку подруге добавляю я, за то, что втянула меня в этот спектакль. Но ее можно, конечно, понять. Егор ходячий секс. Я не претендую, а у нее, может, что и срастётся с этим мачо. Злата давно одна. Уже почти девственница.

— Да, конечно, может, тогда в дом? — обеспокоено спрашивает Егор. Купился. Мужики такие наивные.

— Нет! Ей здесь, на воздухе, лучше, — громче, чем надо, говорю я. По факту, мы все, включая самого Егора, в этом доме гости.

Ухожу в дом, наливаю стакан холодной воды. Открываю аптечку.

И что этой козе нести?

От чего ее лечить?

Если только от воспаления хитрости.

Капаю ей в стакан с водой валерьянку. Она ее терпеть не может. Пусть давится и страдает ради мужика. Выжидаю на кухне еще пять минут, давая Злате познакомить с Егоркой, и выхожу из дома.

Ну что я могу сказать, план подруги, видимо, удался. Егорка, он же бог, со слов подруги, прикладывает ко лбу Златы влажное полотенце, а она благодарит его умирающим голосом, принимая драматичную позу.

— Спасибо вам, Егор, я так плохо переношу жару, — тихо тянет Злата.

— Держи, — вручаю ей бокал с водой. — Выпей до дна, сейчас полегчает.

Злата принюхивается, понимая, что там капли, и морщится, смотря на меня.

— Пей, пей, — киваю ей я. И ведь пьет. Давится, но пьет. Ну всё, это любовь. Такие жертвы. Незаметно для Егора закатываю глаза.

— Может, вас подвезти домой? — включается Егор.

— Да, было бы здорово, — охотно соглашается Злата. А я распахиваю глаза. Еще несколько минут назад она опаздывала в командировку.

— А тебя не укачает на мотоцикле? — вмешиваюсь я.

Теперь глаза распахивает Злата. А я усмехаюсь. Подруга боится мотоциклов, в юности она попала с мальчишкой в аварию на байке, и им крупно повезло, что их не размазало по асфальту.

— А вы на мотоцикле?

— Да, — кивает Егор. — Но я довезу вас очень аккуратно.

— Спасибо, мне уже лучше, — резко приходит в себя подруга. — Да и я опаздываю на работу.

— Я провожу, — заканчиваю этот спектакль.

— Не утруждайся, Настенька, я сам.

Егор подает Злате руку, помогая ей подняться, и ведет на выход, не отпуская руки. А эта коза оборачивается на меня и подмигивает. Ну пусть развлекается. Благословляю.

Заканчиваю мести двор и иду в дом. Быстро принимаю душ и переодеваюсь. Меня снова ждет кухня. Роман Андреевич не обещал быть на ужине, но тут еще два голодных рта.