***

Под сочувствующим взглядом Первого Торреса невольно ёжусь и стараюсь быть спокойной.

– И почему я не удивлена? Наверное, всё-таки ждала от Сильвии подобной пакости. Такие… ведьмы по мелочам не размениваются, им подавай всего побольше и сразу! Зачем же я ей понадобилась? Хочет вернуться к живым?

– Ты удивительно догадлива, девочка. Что, слышала о такой возможности?

– Было дело, – отвечаю уклончиво. Очень уж не хочется ворошить в памяти былое. – Но за то, что сказали всё, не чинясь – спасибо. Дон Теймур – тот на вашем месте молчал бы, как кремень, отшучиваясь и предлагая не забивать голову всякой ерундой, с которой мужчины и сами разберутся.

Командор усмехается.

– Тоже неплохая позиция. Но не со всеми срабатывает. Твой свёкор привык иметь дело с женщиной, которая всю жизнь за ним прячется; ты же, дитя иного воспитания, сама прикроешь собой слабого. Вот из этого и будем исходить. Спрашиваешь, зачем ты нужна Сильвии? Смотри.

Прищёлкнув пальцами, вызывает перед собой иллюзию знакомого мне гребня.

– Он?

Собираюсь кивнуть, но вдруг обращаю внимание на различие.

– Очень похож, дон Кристо, но только камни здесь другие. Тот, что у Сильвии, украшен рубинами, а эти камни темнее, цвет у них больше вишнёвый, чем красный.

– Я так и думал. – Несколькими движениями руки он разгоняет иллюзию, как туман. – Это рубинит, уникальный минерал. Подобно сапфириту, что вбирает и хранит магическую энергию, рубинит умеет накапливать жизненную силу. Не принимай всерьёз россказни Сильвии о гребнях, это не более чем приманка, дабы разжечь в тебе любопытство и жажду обладания. Разумеется, проекция в её руках отличалась от оригинала, ведь настоящий рубинит не скопируешь. Он существует лишь в одной реальности, тем и ценен. Он – якорь, привязывающий к себе жизненную искру владельца. Он – магнит, способный притянуть к себе душу, где бы она ни затерялась. Он – печать, закрепляющая её в новом теле. Он – обязательный компонент филактерии, сосуда или иного вида артефакта, куда некромант при земном существовании помещает толику своей души и огромное количество жизненной силы, нужной для будущего воскрешения. Ведь тело, выбранное в качестве вместилища, чаще всего требуется не только оживить, но и омолодить, исцелить, нарастить утерянные органы… Настоящая драма Сильвии в том, что тела-то, как такового, в которое могла бы переместиться душа, не осталось!

Он усмехается, видя моё изумление, и поясняет:

– Последним её прижизненным увлечением стали магические животные. Она завела целый питомник злобных тварей, половину из которых можно было смело назвать мифическими. И вывела, наконец, мантикору. Именно с ней тебе не повезло столкнуться в прошлый раз, при возвращении домой, помнишь? Впрочем, это ещё как сказать, кому не повезло![2] В саду до сих пор не засыпана воронка, оставшаяся после вашей встречи... Мантикора уникальна тем, что может кочевать из одной реальности в другую; Сильвия же, как ведьма, предчувствовала приближающуюся смерть и спешила завести себе ужасающую свиту ещё при жизни, чтобы прихватить с собой в мир иной. Ситуация получилась абсурдная. Именно разозлённая мантикора дохнула на хозяйку огнём и спалила её на месте, даже пепла не оставив. Единственная пустая гробница в нижнем склепе – саркофаг Сильвии.

– Ого! – не могу удержаться. – Выходит, она не после смерти так озлобилась? Она и при жизни всем наподдавала?

– Ещё как! – посмеивается Командор. – После её символического погребения не только Эль Торрес – половина страны вздохнула с облегчением. Как и молодой, только созданный в то время Совет Магов, на который она пыталась воздействовать... Саркофаг Сильвии, как я уже говорил, так и остался пустым, но филактерию из комплекта гребней, свято соблюдая традиции, замуровали в его подножии. Хоть возрождаться при отсутствии тела было нечему; иначе молодая Софи, помня о стервозном характере матери, ещё подумала бы, стоит ли так рисковать.