— Вот и отлично, тебе понравилось лететь на самолёте?

— Да! Рядом со мной сидел мальчик, у него был щеночек. Настоящий! Живой! Ма-а-а-аленький. — Племянница показала насколько маленький, получилось размером с мышонка. — А тебя есть щеночек?

— У меня есть Моня, он большая собака, и вы обязательно подружитесь.

— Хорошо, — покладисто согласилась Олеся. И в кого такая удалась? Не в маму, точно не в бабушку или в тётю, и не в отца тем более. Хотя, при первых встречах он тоже был сама любезность и безупречное воспитание.

Ехали весело, Альбина, что было ожидаемо, расспрашивала про мужчин на базе, а Олеся нетерпеливо подпрыгивала в детском бустере и визжала каждый раз, когда видела что-то достойное её внимания. А визжала она всю дорогу. У ворот компанию встретили мама и Виктор. Олеся тут же рванула к дедуле, Виктора она искренне и с детской непосредственностью считала родным дедушкой, он отвечал ей полной взаимностью. Альбина обняла маму и расплакалась от нахлынувших чувств. Розе же сантиментам предаваться было некогда, она поставила Рав 4 в гараж, выгнала микроавтобус и рванула на вокзал.

Домой она едва успевала к праздничному ужину, зато решила вопросы с пивоварней, оставшись довольна скидкой, которую выбила. Ей пошли навстречу, как одному из первых «крупных» клиентов, и Роза была уверена, что минимум полгода-год, ребята будут из кожи вон лезть, чтобы наработать репутацию, и не подведут ни с качеством, ни с поставками.

На ресепшне мамы не оказалось, Роза открыла своим ключом, к монитору была приклеена записка, в каких домиках мама убралась, а в каких не успела. Чертыхаясь, Роза закрыла дверь на замок. Вот всегда мама так: сначала лезет в пекло, а потом лежит с давлением, а то и с давлением рвется в бой. Зла не хватает! То помчится поливать цветы в самый солнцепёк, уверяя, что шляпа её спасёт, то залезет подстригать траву триммером, а то и вовсе с тряпкой ползает по домикам, нагибаясь, выгребая пыль из-под кроватей. Можно подумать, Роза этого не сделает! Уж лучше самой, чем бегать с тонометром вокруг мамы и трястись, что скорая приедет, в лучшем случае, через час.

Подходя к дому, остановилась. Розу просто пригвоздило к месту, распластало по тротуарной плитке. У стены стояла Альбина в коротенький шортиках, причём коротеньких, как сверху, так и снизу, футболке, подвязанной якобы небрежным узлом, очень удачно открывающим тонкую, прямо-таки осиную талию и поблёскивающий пирсинг в пупке, а также ноги в обманчиво простеньких босоножках на пробковой платформе, делающих и без того длинные ноги бесконечными. Светлые волосы лежали небрежной волной, прядь касалась губ, подсвеченных блеском.

Но не в этом дело. Нет! Рядом с ней стоял Матвей, облокотившись одной рукой на стену, полубоком. Он навис над Альбиной и что-то говорил ей, нагнувшись — он был изрядно выше, — и поправляя пряди волос у лица. Интимным жестом. Очень интимным.

Что оставалось Розе? Никто ничего не обещал. Ни Матвей Розе. Ни Роза Матвею. Ни даже Альбина. Кто устоит против её сестры? Никто! Высокая, почти неземная, нежная, одним своим видом заставляющая бросаться на помощь, вызывающая восхищение, красавица. Разве можно сравнить с Розой?! Нет!

У Розы даже не получалось обвинить Матвея, только и удалось дошагать, как робот, до подсобки Галки, схватить тряпки, вёдра, моющие средства и отправиться намывать домики. Начала она с десятого, не потому что личное, а просто первый по порядку.

Вылезая из-под кровати, уткнулась в ноги в пробковых босоножках.

— Ты чего убежала? — как ни в чём не бывало, спросила Альбина. Конечно, откуда ей знать, но желание завизжать не покидало.