– Как лесной зверек на привязи, – сказала сестра, входя в палату. – Скоро уже вернешься к своим дружкам, не беспокойся. И играть с ними будет удобнее, чем раньше.

Он ждал, что его опять сгонят с подоконника, но сестра устала делать замечания.

– Соскучился? – спросила она жалостливо.

– Нет, – ответил он, не оборачиваясь.

Было уже совсем светло, и сестра выключила свет. До него доносилось постукивание тарелок и скрип передвигаемых тумбочек. Двор был пуст, пусты были наружные улицы и развалины снежных крепостей. Сестра ушла – стукнула дверь – и все затихло. Потом кто-то вошел, встал у него за спиной и спросил:

– Как, интересно, кошки ходят по снегу, если снег выше кошек?

Голос был незнакомый, но Кузнечик не обернулся.

– Прыгают, – сказал он, глядя во двор.

– Каждый раз проваливаясь с головой и выскакивая обратно? А может, они роют тоннели? – рассмеялся неизвестный. – Как кроты?

Кузнечик обернулся. Рядом стоял незнакомый мальчишка и смотрел мимо него в окно. Губы его дрожали от смеха, глаза были серьезны. Больше всего Кузнечика удивил его наряд. Верх – от белой лазаретной пижамы, низ – обтрепанные синие джинсы. И почти черные от грязи кеды на босу ногу. Шнурки не завязаны. Волосы на лбу вымазаны чем-то белым. Он не был похож на больного. И ни на кого из знакомых Кузнечику мальчишек. Больным полагалось лежать в чистых кроватях, а ходячим и здоровым – не бегать по Могильнику и не заходить в чужие палаты. Но самым странным было не это. Где в Могильнике (вылизанном до блеска) можно найти столько грязи, чтобы перепачкать ноги?

– Снежные кроты, – задумчиво сказал мальчишка. – Зимой роют тоннели, летом превращаются в кошек. Весной, только превратившись, вылезают из-под земли и громко орут. Мартовские кроты. У них очень мерзкие голоса…

Кузнечик соскочил с подоконника.

– Ты кто? – спросил он.

– Узник Могильника, – ответил гость. – Вырвал из стены кольцо, к которому был прикован, скинул ржавые цепи и поспешил сюда.

– Почему сюда?

– А я вампир, – признался гость. – Пришел попить свежей крови. Ты ведь не откажешь больному человеку, дитя?

– А если откажу?

Мальчишка вздохнул:

– Тогда я умру на твоих глазах. В муках.

Кузнечику стало еще интереснее.

– Ладно. Пей. Только немного. Не до смерти. Если ты так умеешь.

– Благородное дитя, – сказал мальчишка. – Сегодня я сыт и я отвергаю твой дар. Тела покусанных сестер выстлали мне путь от темницы до самых твоих дверей.

Кузнечик живо представил, как это выглядит. Одна сестра, вторая, третья… и все лежат укушенные, закатив глаза.

– Весело, – сказал он.

– До безумия, – согласился гость. – Слушай, ты меня не спрячешь? За мной погоня. С осиновыми кольями.

– Спрячу, конечно, – обрадовался Кузнечик. – Только, – он оглядел палату, – только здесь негде. В тумбочке ты не поместишься. А под кроватью будет видно…

Гость усмехнулся:

– Не бойся, великодушный отрок. Старый кровопийца знает, что делает. Ты не против, если твоя кровать станет чуть повыше?

Кузнечик замотал головой. Мальчишка подошел к кровати и завертел какую-то ручку. Кровать приподнялась. Гость заглянул под нее и остался доволен.

– Там резинки, – объяснил он. – Удобная штука, если не очень тугие, – он подошел к Кузнечику и внимательно оглядел его. – Ты мне нравишься, отрок, – сказал он серьезно. – А теперь простимся.

– Уходишь, – грустно протянул Кузнечик.

Мальчишка подмигнул. Глаза у него были карие – такие светлые, что казались оранжевыми.

– Всего лишь под кровать.

Он помахал рукой и, встав на четвереньки, скрылся под матрасом. Покопошился, чертыхаясь, и исчез.