– Но вдруг они заявятся сюда?

– Заявятся обязательно. Вопрос времени.

– И что же нам в этом случае делать?

– Срочно звонить по этому номеру нашему пиар-менеджеру, – мужчина отдаёт ей визитку. – Никакой самодеятельности, пожалуйста.

– На кону ваша должность, любезная, – поднимаясь с кресла, открыто угрожает Немцова.

– Я поняла.

– Прекрасно, – принимает сумку, которую любезно подаёт ей юрист.

– Только вот по поводу суммы. Нам с коллегой показалось, что она недостаточно…

Жадная Жанна замолкает, не закончив предложение.

Эмма Багратовна резко останавливается возле меня и, прищурившись, медленно поворачивается к директрисе.

– Я сейчас сделаю вид, что не слышала этого, наглая морда, – произносит голосом, в котором звенит сталь. – Ты вообще понимаешь, дура-дурная, что я тебя при желании вот за это, – касается длинными, тонкими, ледяными пальцами моего подбородка, – засужу и на нары отправлю. К отцу твоему поближе.

Жанна округляет глаза и резко бледнеет.

– Извините, я… – меняется в лице.

– Полагаю, мы друг друга услышали, – спокойно произносит Немцова в ответ. – Не приведи Господь, ты мне какие-нибудь неприятности организуешь.

– Этого не будет.

– Разумеется. Теперь о другом. Ваши оборванцы сейчас действительно без телефонов?

– Да. Мы выдаём их только в вечернее время.

– Если в сети появятся какие-то фотографии…

– Они не появятся, – спешит заверить Жанна.

– Очень надеюсь, что серого вещества хватит, чтобы не допустить подобного. Валентин…

– Почти всё, Эмма Багратовна. Ещё пара подписей от сотрудников и едем.

– Заканчивайте и забирайте девчонку, – она переводит взгляд на меня. – У машины тебя встретит водитель. Сядешь в неё незамедлительно и без лишних вопросов, – даёт наказ.

– Мне нужно забрать мои вещи.

– Никаких вещей из этой дыры в моём доме не будет! – заявляет женщина прежде, чем уйти.

– Но они дороги мне…

Хлопок двери даёт понять, что это ей абсолютно неинтересно.

– Аська!

К счастью, на пороге кабинета появляется Елена Степановна.

– Успела, – вытирает лоб, тяжело дыша. – Вот. Держи. Я собрала то, что лежало в твоей тумбочке, – передаёт мне мой потрёпанный рюкзак. – С Богом. Пусть у тебя всё будет хорошо.

Порывисто и неожиданно для меня, заключает в свои объятия.

Не сопротивляюсь.

Ведь это, пожалуй, единственный человек, который неплохо относился ко мне здесь.

– Вещи мамы обязательно найду, как обещала.

– Спасибо.

– Елена Степановна, будьте любезны, подпишите согласие о неразглашении.

– Иду, – воспитатель отпускает меня и быстрым шагом направляется к столу.

– Вторую гражданку тоже пригласите. С остальными проведёте работу самостоятельно.

– Зоя! – Швабрина, выглянув в коридор, громко зовёт в кабинет Агафонову. – Подписывай давай.

– Ага.

Суета вокруг прекращается, когда юрист Немцовых складывает подписанные бумаги в чёрный кожаный портфель.

– Вот мы и закончили. Всего вам доброго, дамы.

– И вам того же, – цедит директриса в ответ.

– Ася, вы готовы ехать? – спрашивает у меня Валентин Петрович.

Киваю.

Будто у меня есть выбор.

– После вас, – он по-джентльменски пропускает меня вперёд и дальше всё происходит будто в тумане.

Коридор.

Улица.

Дорожка, ведущая к воротам.

Любопытные и шокированные лица тех, с кем я так и не сумела подружиться.

«Уезжает Аська!»

«Её реально забирают, гляньте!»

«В Москву поедет, тварь»

«В Лилькином платье! Сучка!»

«Кто это с ней?»

«Чё за тачилы!»

«Мерсы последней модели!»

«Без номеров!»

Воспитанники детского дома, разинув рты, наблюдает за тем, как одетый с иголочки водитель открывает мне дверь.

– Здравствуйте.

Мужчина никак не реагирует на моё приветствие. Просто молча ждёт, пока я заберусь в салон пустой дорогущей машины, после чего проходит к водительскому месту.