Сержант делает выпад рукой. На мгновение мне показалось, что его рука прошла сквозь голову бойца. Да нет, он просто ухватил его за затылок. Он прижимает его вымазанный сажей лоб к своему, на руках и шее надуваются вены. В тишине слышно яростное сопение, которое длится, как кажется нам, много-много часов. Но вот сержант бьёт его по плечу ладонью и улыбается, безухий отвечает коротким кивком. Стоять ему сложно, и он опускается по стене, всё так же опираясь на ствол автомата.

– Мы выйдем за эту дверь и будем драться как звери. Как потревоженные львы, как бешеные медведи, как испуганные, загнанные в угол кролики, разрывающие хищнику брюхо. Бой будет последним. Мы пойдем все, кто есть. А ты, боец, будешь стрелять левой рукой.

Это он мне. Я даже вздрогнул от неожиданности.

Я в старом фильме видел, как воины древности перед битвой били короткими мечами о щиты, настраивая себя на битву. С улыбкой представляю, как мы бьём сейчас прикладами о пол, синхронно и громко. В этом есть что-то первобытное, как в овациях. Никогда раньше не думал об этом, но аплодисменты – суть варварское издание звуков для поддержания и возвышения того, кто сейчас тебя превосходит силой, умом или талантом. И просвещённые умы издают звуки, ударяя ладонью о ладонь, а потом звук становится синхронным и заставляет вибрировать тело и прибившуюся к ребрам душу, легким отголоском шаманского экстаза.

Всегда перед боем в голову лезут дурные мысли, словно мозг хочет надуматься впрок, пока он ещё в черепной коробке. Записать бы всё это. Вот получится забавный бред.

Я снова улыбаюсь.

Конец ознакомительного фрагмента.