Светозаровы подчиненные в количестве трех штук вынырнули из кустов, когда Марек добрался до магазинчика с водой и чипсами.

— Давайте, я понесу, — с напором предложил один из них. — Вам же тяжело.

Марек зарычал. Дарина вынула лапу из рубашки — чтобы было удобнее падать в случае драки. Волки ответили клокочущим ворчанием. Перебранку прервал Светозар, вышедший из магазинчика с пачкой чая в руках. Дарину донесли до медвежьего дома с почетным эскортом и передали хозяевам — гролар открыл калитку, удивленно посматривая на Светозара.

Квартиру на сигнализацию поставили уже в сумерках. Дарина перекрыла все краны и вентили, выкинула яблочный огрызок, отключила холодильник и пробки на щитке. Осталось перегнать автомобиль в первый гараж, оплаченный на год, но это можно было препоручить Светозару — пусть примет участие в делах бывшего подчиненного. Все равно не сам будет перегонять, заставит кого-нибудь.

В половину шестого, спрятав ключи в сумку, Дарина отправилась подрывать материальную базу вероятного противника. Светозар ее еще раз поприветствовал и приказал принести из столовой тарелку кукурузной каши с тефтелями. Дарина ела и слушала рассказ о Владе — заданный перед трапезой вопрос получил развернутый ответ.

— Нет, там не пахнет ни любовью, ни даже необременительными шашнями. Мы, пока в Лисогорске служили, вместе к Владе ездили. И тут Гвидон всегда спрашивал: «Ты поедешь?». Но у меня дел навалом, я не каждый раз выбирался. Чаще всего договаривались: «Да-да», потом я в последний момент: «Нет». Стасек, муж Влады, у меня пять лет прослужил. Погиб неожиданно — пытался остановить хулигана на пригородной платформе, пьяного медведя, который драку затеял. Свалились на пути, электричка тронулась. Оба насмерть. Владе пенсию оформляли долго, Стасек в момент гибели был не на службе. Но в форме. И медведя этого предупреждал, что он сотрудник ОМОНа. В итоге провели как смерть при исполнении служебных обязанностей. Но повозиться пришлось.

Дарина понимающе кивнула.

— Вот чай свежий, берите. Серьезно говорю, нет там любовной связи. Гвидон мне каждый раз отчитывался: что съел, что гвоздями прибил, что выкопал, какие оценки в школе у мелкого. Он там не ночевал. Вечером в машину и обратно.

— Я все равно проверю, — вежливо сообщила Дарина. — Съезжу в Лисогорск, побеседую с ней под протокол. Решу, надо ли выставлять наблюдение возле дома.

Светозар скривился:

— Ваше право.

— Нет. Это моя обязанность. Вообще-то надо было позвонить в Лисогорск еще в обед, когда я впервые услышала о Владе. Отправить наблюдателей, чтобы посидели до моего приезда. Если завтра окажется, что Гвидон там, Негош влепит мне выговор за халатность.

— Не будет никакого выговора, — отмахнулся Светозар. — Не тот случай, головой отвечаю.

— Отвечаете, но при этом расстроены. Вам не нравится, что я до этого докопалась.

— Не во Владе дело! В Гвидоне. Меня расстроило то, что он заранее снял второй гараж и спрятал машину. Я надеялся, что он просто рванул, куда глаза глядят, через пару дней одумается и позвонит. А этот мерзавец... — Светозар насыпал горсть карамелек в вазочку. — Берите к чаю. Утешьте меня продолжением сказки, майор Кравец. Может быть, мне чуть-чуть полегчает.

— Это именно что сказка, Светозар, — напомнила Дарина. — Чтобы она обрела детали яви, нужно провести серьезное расследование, отыскать доказательства и свидетелей. А с этим большие проблемы.

— Обрисуйте задачу, — подвигая ей чашку с чаем, предложил Светозар. — А я подумаю, как ее решить.

— В деле мятежной «Грозы» есть два важных момента. Во-первых, на борту катера присутствовал посторонний. С ведома и полного одобрения командира. Это подтверждено свидетельскими показаниями. Тех троих офицеров, которые отказались бунтовать, и были отправлены в трюм. Трое мятежников, получивших сроки, говорили, что посторонних не было. Во-вторых, в командирской каюте обнаружили белый порошок, синтетический наркотик с неопознанной добавкой. По заключению экспертов — повышающий внушаемость оборотней. Судя по упаковке, большая часть порошка была использована. При этом анализы крови не показали, что спасенные с «Грозы» употребляли этот наркотик.