Настоящему городу. С пробками на дорогах, суетой, исторической застройкой, мостами и каналами, голубями и чайками. Этот тошнотворный, как с рекламного проспекта, пейзаж навевал на неё тоску. И эти мамаши с колясками, и папаши на дорогих машинах, словно в Барби-ленде, кукольные, ненастоящие, картонные.

— Твоя мать съезжать вообще собирается? — долетело до неё из квартиры. Чёртов Виля даже голос понизить не удосужился.

— Виль, мы не будем это обсуждать сейчас, — зашипела Боженка.

— А когда? У неё же есть деньги.

Рита бы сказала, что деньги у неё были. От продажи книги, плюс она стрясла с Гольдштейна (царство ему небесное) причитающееся, но почти все сбережения она потратила, чтобы привести себя в божеский вид. Почти два месяца ходила на процедуры, маски, скрабинги, эпиляции, ожидала чудес аппаратной косметологии. Плюс сменила гардероб. И деньги закончились.

Но ничего. Она это исправит. Она знает, что делать.

— Божена, будь добра… — что-то втолковывал её девочке чёртов адвокат, но та что-то ласково зачирикала, а потом, видимо, заткнула его поцелуем.

Риту аж передёрнуло. Как она могла спать с этим немолодым, несвежим, дурно пахнущим жердяем? Ради денег? Ради ребёнка? Да, когда-то Рита поступила так же — вышла замуж за Прегера, чтобы её девочка ни в чём не нуждалась. Просто выбрала денежный мешок побольше.

У Божены закрутилось с адвокатишкой, когда она наняла его для защиты Риты.

И деваться ей было некуда, беременной от другого, с матерью, получившей восьмилетний срок, если только лететь к отцу в Норвегию и переводиться в университет Бергена.

Рита всё и так поняла, ей объяснять ничего не надо.

Она и так знала, что её внук — сын Ильи. Её девочка всё правильно сделала.

И Рита всё сделает правильно. Не зря же две последние недели она провела в платной психушке (за которую заплатила Боженка), чтобы добраться до чёртовой полоумной стервы, матери Ильи.

Неделя ушла на то, чтобы с ней подружиться. Неделю Рита подсыпала ей в жратву какую-то дрянь, что купила на зоне. Там обещали стопроцентный инсульт. Но в итоге пришлось столкнуть суку с лестницы. И Рита очень рассчитывала, что Илья приедет попрощаться с матерью, но, видимо, что-то пошло не так. Или… так?

Она вздрогнула от звонка и достала из кармана телефон. Незнакомый номер.

— Алло, — с опасением ответила она.

— Вы просили позвонить, — сказал женский голос. — Сын приехал.

21. Глава 21

— Мама, ты далеко собралась? Обед! — окликнула Риту Божена.

— Спасибо! Сыта, — усмехнулась она, поспешно натягивая туфли.

— Ты куда? — вышла та в прихожую. Маленький Илюша прибежал следом.

— Илья Вильгельмович, — строго окликнул его отец адвокат.

Риту аж передёрнуло. Её голубоглазое чудо с кудрявыми чёрными волосёнками не может быть никаким Вильгельмовичем. Он Ильич и точка. Он сын месье Шевалье.

— Бабуля, ты далеко? — спросил мальчик.

— Скоро вернусь, мой хороший, — присела она перед ним на корточки. — Вернусь и пойдём с тобой гулять, да?

— Кормить уточек? Или ловить рыбок?

Уточек они кормили в парке. А игрушечных рыбок ловили в надувном бассейне в торговом центре.

— Куда скажешь, туда и пойдём. Ну, обними бабушку, — раскинула она руки.

Малыш крепко обнял её за шею.

Его запах, тёплый, родной, карамельный Рита любила больше всех на свете.

Даже Божена, в которой она души не чаяла, из её нежной сказочной принцессы превратилась в сварливую квочку, но Илюшка…

Рита тепло улыбнулась, садясь в такси, и на всякий случай назвала адрес.

Грёбаная окраина! Это тебе не центр — пилить минимум минут сорок, но куда деваться.