- Вам надо было спросить об этом у неё, - ответил Пустынник.

- Так, хватит! – рявкнул внезапно Игорь, - это уже переходит все мыслимые границы! Пустынник, сукин сын, ты лжёшь, ты с самого начала нам лгал, что потерял память! Ты всё чудесно помнишь и прекрасно понимаешь, насколько важную информацию утаиваешь! Здесь живут люди, или не совсем люди, неважно, и здесь совсем мало алчущих, мы не встретили ни одного за всю дорогу! Совсем не то, чего мы ожидали, и ты знал наперёд всё! Какого чёрта ты темнишь?! Кто ты вообще такой, мать твою?!

Они стояли друг напротив друга – разъяренный наёмник и невозмутимый сталкер – словно два ковбоя из старого вестерна. Макс незаметно бросил взгляд на Ольгу – та держала оружие наготове, но выглядела растерянной, похоже, всё новые и новые открытия в Пустыннике её тоже пугали.

- Я лгу? – спокойно спросил сталкер, - возможно. Если человек говорит, что потерял то, чего никогда не имел, то он, скорее всего, лжёт. Хотя мой случай – исключение из этого правила. Так или иначе, я не совсем понимаю, для чего ты всё это сказал.

- Для чего?! Хватит играть втёмную! Хватит вертеть нами по своему усмотрению! Мы хотим, наконец, знать правду!!

- Тогда я не уверен, что ты обратился по адресу, - парировал Пустынник, - хоть ты и пешка на большой шахматной доске, но двигаю тобой не я. Ведь я тоже фигура, стоящая по соседству с тобой на том же поле, такая же пешка, по сути. Или почти такая же. Ты ведь знаешь, что пешки одного цвета тоже могут отличаться друг от друга?

- Ты ненормальный псих, вот что я знаю!

- Эти два понятия не всегда совместимы, а иногда и взаимоисключающи, - сухо сказал сталкер, - поскольку норма – относительное понятие, определяемое большинством. Врач-психиатр в компании своих пациентов тоже ненормален, знаешь ли.

- Да что ты несёшь?!

- Просто отвечаю тебе. Не я начал этот разговор, а ты. Только не пойму, чего ты добиваешься. У каждого из нас свои, чётко очерченные задачи, к выполнению которых предлагаю вернуться.

- А ведь Игорь прав, - мрачно сказал Слепнев, - вы утаили информацию просто невообразимой важности, ссылаясь на проблемы с памятью. Расскажи вы с самого начала то, что мы увидели сейчас, этой экспедиции просто могло бы и не быть! Или она была бы организована совсем иначе!

В этот момент в голове у Макса, дотоле молча наблюдавшего за перепалкой, раздался негромкий щелчок: последняя деталь стала на своё место, превратив хаотичный калейдоскоп мыслей в чёткую, понятную картинку.

Наёмник повернул голову в сторону Ольги и окликнул её:

- Разговор есть. Давай отойдём в сторонку?

Пустынник подозрительно проследил за Максом, держа руку на рукоятке пистолета, но ничего не сказал. Наёмник отвёл девушку к краю моста, наклонился к её уху и прошептал:

- Думаю, я всё понял. Пустынник продолжает неумело играть потерявшего память по твоей указке, потому что разболтай он даже в день отправки всё то, что, как оказалось, знает – экспедиция могла бы не состояться. В то время как ты намереваешься с нашей помощью добраться до цели и прибрать к рукам «чистильщика».

- Ты с самого начала знал, что я постараюсь заполучить средство, ведь именно так ты изначально и планировал заставить Артура принять участие – через меня. Не так ли?

Макс кивнул. Да, это бестия ни на йоту не глупее его самого.

- В точку. И всю дорогу я делал вид, что не знаю о твоих планах, а ты – что веришь, будто я не знаю. На что ты готова пойти ради наживы, а?

- Ой-ой-ой, какая же я сука, - насмешливо ответила Ольга, - ты именно это думаешь, верно? Ошибаешься. Я участвую в походе на равных, кроме того, без меня он не был бы возможен вообще. Да, я делаю это ради выгоды. И имею на «чистильщика» не меньше прав, чем Звягинцев и ублюдок Ставрицкий.  Так что любого, кто попытается отнять у меня мою долю, я с чистой совестью пристрелю, как бандита и грабителя, усёк? Но ты не напрягайся, ничего не случится, если препарат будет честно поделен между сторонами-участниками. А весь мир только выгадает от этого, ты ведь знаешь, Ставрицкий никому не поможет задаром, кто не сможет заплатить – пусть сдохнет. Так что благодаря мне у него не будет монополии, а значит, не сможет заламывать заоблачную цену.