- Именно.

В подвале одного из домов сидели шесть женщин и трое детей. Женщины, как выяснилось потом, были похищены бандой значительно ранее – самая первая два года назад. Все более чем симпатичные, в чём не было ничего удивительного – кто станет похищать некрасивую женщину?

Они были крайне напуганы и в слезах, хоть и совершенно напрасно. Скорее всего, они станут новыми жительницами селения в недрах танкового завода, и за день завтрашний им нечего будет беспокоиться. В любом обществе молодым женщинам всегда рады – как всё общество в целом, так и их будущие мужья. В условиях нехватки представительниц прекрасного пола и жёсткой конкуренции среди мужчин даже приданое в виде необходимости растить чужого ребёнка – весьма умеренная цена за красивую жену.

Макс подтолкнул Киру в угол, где сбились в кучу плачущие женщины и дети. Ему было немного жаль их – возможно, некоторые их них любили своих похитителей, а детишки попросту остались без отцов, хоть и не понимали этого.  Увы и ах, но мир вечной стужи – жестокий мир.

Четырехлетняя девочка с криком «Мама!» бросилась к Кире, и та, расстегнув полушубок, села на скамейку, посадила дочь на колени и прижала к груди.

Макс чуть ухмыльнулся. Сильные женщины, способные держать в руках оружие, были его слабостью. Эта бестия как раз из таких – красивая и чертовски опасная в любой иной ситуации. Но даже сильная женщина с ребёнком становится уязвимой. По сути, Кира целиком и полностью находилась теперь в его власти, хоть, возможно, ещё не осознавала этого факта.

Макс повернулся к Вепрю, плотному крепышу средних лет:

- Степан, что дальше делать будем? – необходимость в позывных при личном разговоре отпадала, потому он обратился к собеседнику по имени.

- Чёрт его знает. Главный из заводских убит, его помощник тоже – одной гранатой накрыло. Что именно мы должны вернуть, остальные не знают. Вот так.

- Какие у них потери?

- Одиннадцать человек осталось всего. Возвращаться сейчас, как ты понял, не резон, да и не получится без транспорта. Женщины и дети ночью полтора десятка километров не одолеют.

Вепрь понизил голос:

- Меня вот что беспокоит. Люди из посёлка разговор один, они перед старостой своим в ответе…

- Иван Николаевич – председатель, - уточнил Макс, - таков его титул.

- Да хрен редьки не слаще. За твоих я тоже не знаю, а мои бугаи уже давненько, это, с женским полом не общались. Опасаюсь, как бы чего не вышло.

- Пленные поступают в распоряжение нанимателя, - напомнил наёмник пункт договора, - контракт есть контракт. За них ещё и премиальные.

Вепрь кивнул:

- Да я помню. Просто говорю – как бы чего не вышло.

- Не бери в голову. Если что – ствол в лоб и мозги на стенку. Шучу, ясен пень. Ты одного сегодня потерял? – перевёл разговор на другую тему Макс.

- Угу. Баран был да жлоб впридачу, чего греха таить. Даже и не жалко особо.

В этот момент вошёл Петр Ушинский – самый старший из тех заводчан, что остались в живых. Он был мрачнее ночи, и трое идущих за ним товарищей выглядели примерно так же. Шутка ли – потерять девятнадцать человек меньше чем за пять минут. Конечно, спросу с Петра никакого – не он же командир. Зато сейчас у него появилась возможность выдвинуться.

- Я только что говорил с Сатаной. У него нет потерь. Шрайк, у тебя что?

- Нет потерь, - отозвался наёмник.

- Здорово вышло, - желчно изрёк Ушинский, - у вас на полтора десятка всего один убитый. Нахрена было вообще вас подряжать на это дело, всё равно убитых куча!

- Мы нанимаемся для того чтобы делать дело, которое не могут осилить дилетанты, а не для того чтобы умирать вместо них, - парировал Вепрь, а Макс только фыркнул.