– Миссис Паттерсон, что происходит?

Женщина схватила Лиззи за руку.

– Вот, сэр, воришку поймала. Она копошилась в вашем замке! – и указала на застрявший в замочной скважине ключ.

Тень приблизилась, превратившись в четкие очертания капитана Мэннинга, и Лиззи, глядевшая из-под капюшона плаща, задохнулась от ужаса. Уж лучше бы стоять один на один с оборотнем на темной кладбищенской дорожке, чем эти унижение... стыд... эти паника и отчаяние... Это желание умереть прямо здесь и сейчас. Провалиться сквозь землю! Исчезнуть. Раствориться в воздухе...

Теплая рука приподняла ее подбородок и заглянула в глаза. Отдернулась с не меньшим испугом...

– Элизабет?

– Я не... я не... – Было единственным, что смогли исторгнуть уста девушки. Она прижала руки к груди, хватая воздух губами и все равно задыхаясь.

– Так вы ее знаете? – пробасила старая женщина. Она и сама знала Лиззи, только пока не догадывалась об этом: подводило плохое зрение. – Отпустить ее, что ли? – спросила она.

– Отпустите.

Пальцы старухи разжались, Лиззи получила свободу.

Навернувшиеся на глазах слезы туманили зрение, однако, бросая свое исторгнутое отчаянием «простите» и собираясь спасаться бегством по лестнице вниз, она все-таки рассмотрела три темных фигуры в проеме соседней комнаты. Хэнсли, Джексон и... незнакомый мужчина с голубыми глазами.

6. 6 глава.

Лиззи не помнила, как добралась до дома – все было словно в тумане. Темные улицы, холодные пальцы Кэтти, сжимавшие ее руку, комната и бессонная ночь с устремленными в потолок распахнутыми глазами... Только первое пение петухов и привело ее в чувства, вызвав жгучие слезы сожаления и предчувствие неминуемой катастрофы.

Казалось, ее жизнь остановилась.

Закончилась, не успев даже начаться...

В дверь постучали, и на пороге появилась Кэтти с кувшином теплой воды.

– Мисс, хозяин ожидает вас к завтраку.

Лиззи не осмеливалась смотреть ей в глаза: казалось, весь мир осуждал ее за свершившееся безумие. И больше всех та, что пособничала ей в этом...

– Помоги мне с прической, – попросила она, лишь несколькими минутами ранее избавившись от вчерашнего платья.

Девушка налила в тазик воды, и Лиззи умыла осунувшееся лицо. Присела к туалетному столику, страшась взглянуть в зеркало... И удивилась бледности собственного лица. Отправилась к завтраку, словно на эшафот.

Отец, к счастью, был в прекрасном расположении духа, по большей части в связи с полученным поутру приглашением в Фарингтон-холл – бал намечался на первое число нового месяца – и сыпал остротами, несильно вдаваясь в причины дочкиного уныния. С девицами всегда так, полагал философ в его лице: то смех, то слезы, то обе эмоции разом.

– Такое событие, а ты словно не рада, – только и заметил он, поднимаясь из-за стола. – Не просишь денег на новый наряд, не донимаешь меня разговорами о возможных молодых кавалерах...

– Я очень рада, – пустым голосом отозвалась Элизабет. – Просто болит голова.

Мистер Хэмптон театрально воздел очи горе.

– Надеюсь, мигрени не заразней простуды?! – спросил не без сарказма. – Достаточно в доме одной извечной страдалицы. А вот и она... Легка на помине.

В комнату вплыла тетушка Сэттон с первой за долгое время улыбкой на губах.

– В Фарингтон-холле устраивают бал, и мы приглашены, – провозгласила она от порога. – Что может быть благотворнее для моих измученных нервов?!

– Воистину ничего. – Мистер Хэмптон, сделав большие глаза, поспешил покинуть столовую.

И Лиззи пришлось выслушивать пространные воспоминания тетки о давно минувших балах ее молодости, когда ныне покойный мистер Сэттон еще не вошел в ее жизнь и не сделал счастливой обладательницей кольца на пальце и собственного сердца.