– Я же не виноват, что у него стандарт фигуры типа фонарный столб – там широко, тут коротко! – возмутился в ответ парень. – Пусть перекинется и ходит в чешуе, пока что-нибудь не купим.

Ирка тревожно покосилась на Айта:

– Давай кто-нибудь из нас на берегу сходит в магазин, ну или как ее… в лавку, а ты тут подождешь?

– Не беспокойся, все будет в порядке, – невозмутимо покачал головой Айт и оперся на перила так непринужденно, будто был одет во все драконьи регалии, включая шипастый хвост.

Рассветное солнце окрасило приближающийся берег в цвета домика Барби – все казалось розовым: и свежее утреннее небо, и причальные боксы светлого дерева, тянущиеся вдоль бело-розовых вод Молочной, и лодки в них. А также лодчонки, баркасы, корабли и кораблики, запряженные идропами «плавающие миски», обыкновенные плоты и плоты совершенно необыкновенные, с устроенными на них жилыми комнатами, и даже долбленые бревна. Черный Воин подплывал все ближе, и сквозь утреннюю туманную дымку проступали торговые ряды, тянущиеся прямо от причалов и забирающие все выше по наклонному берегу. Ряды переходили в разнокалиберные домики, судя по вывескам – сплошные лавки, а далеко-далеко над всем этим пестрым разнообразием возвышалась… куча, похожая на муравейник, только размером с гору. Причалы, ряды и лавки сейчас были совершенно пусты, над всем витала утренняя тишина, лишь к обычному запаху реки и рыбы примешивался аромат свежих булочек с корицей.

Едва пошевеливая лапами, Черный Воин медленно скользил вдоль причалов.

– А жилые дома здесь есть? – разглядывая вывески, венчающие каждую лавку точно корона, спросила Ирка.

– Это же Торжище! Здесь не живут, здесь только ночуют при товарах.

– Ни фига себе торговый центр! – Танькины глаза горели таким хищным огнем, что Ирка покосилась на нее обеспокоенно.

Впереди показался пустой бокс, и Черный Воин неторопливо направился к нему.

– Не влезет! – встревоженно прошептал Богдан, глядя, как громадный панцирь приближается к уходящим в воду перилам – точно океанский лайнер, швартующийся у причала водных велосипедов.

– Конечно, не влезет, – кивнул Айт и махнул через перила. Пробежал по изгибу черепашьего панциря, подпрыгнул… взметнувшаяся над рекой волна ударила ему в ноги, словно подбрасывая, он кувыркнулся в воздухе и, гулко шарахнув по доскам, приземлился на причале.

– Как был выпендрежником, так и остался! – сквозь зубы процедил Богдан.

«Что б ты еще понимал!» – разозлилась Ирка, видя, как по-детски счастливая улыбка появляется на лице Айта, и чувствуя, как острой болью схватывает сердце. Хотелось одновременно смеяться и смахнуть затуманившие глаза слезы. Она резко тряхнула головой, накинула на плечо ремень потрепанной сумки, кивнула Таньке… и, подхватив Богдана под локти, девчонки взвились в воздух.

– Что?!. Куда?!. Девки, вы сдурели-и-и!

Лежащий прямо на досках причала сверток, похожий на закрытую почку, вдруг зашевелился… Развернулось громадное ухо! И невысокого роста человечек, спавший в коконе собственных ушей – одним укрывался, другое подложил под себя как простынку, – вскочил, нацеливая на Айта короткое копьецо. Второй, такой же ушастый, страж с грохотом сверзился с пустого прилавка в торговом ряду и в вихре развевающихся ушей метнулся к напарнику.

– Управляющего Торжищем ко мне, со всеми свитками, и пусть не пытается ничего прятать или подчищать, все равно ведь найду, – равнодушно бросил Айт и повернулся к Черному Воину, отвешивая черепахе глубокий почтительный поклон.

Стражники уставились друг на друга, их громадные уши подергивались, словно вели отдельный разговор.