Раз заметил, почему ушел? И зачем встречу подстроил? Не увидел в Эмиле соперника?

Я улыбаюсь и делаю глоток. Пользуюсь этим, чтобы дух перевести, и за хрусталем нервозность прячу.

— Нет, ты ошибся.

— Какие у вас с ним отношения?

— Давно знакомы. Всего и не упомнить, — уклоняюсь я.

Вроде и можно Сашу с помощью Тарханова отпугнуть, но язык сказать не поворачивается. Всё тело тяжелеет, стоит задуматься о фразе: «Мы вместе».

Нет. Мы по разные стороны баррикад. Хватит ошибаться.

— Ты вино заказал? — удивляюсь я, чтобы разговор в другое русло направить. — Разве ты не за рулем?

Сама сок апельсиновый пью. С Настей я бы наверняка от игристого не отказалась, но с Сашей не хотелось. Тогда точно будем как влюбленные выглядеть.

И почему меня это так заботит? На нас никто не смотрит, люди своим делом заняты, а я всё время как струна вытягиваюсь, словно на пороховой бочке сижу.

— Будет преступно, если я рядом с тобой не выпью. Боюсь, что смелости не хватит, — загадками говорит.

— Как на работе дела? — банальный вопрос.

Надеюсь, он понимает, что я только ради ужина и осталась. Мы по-прежнему лишь коллеги.

— Едва ли я о работе говорить хочу.

— Тогда о чем?

— О тебе.

Волосы поправляет. Сколько ни наблюдаю, а от каждого жеста воротит. Саша хороший человек, но не свой. С тонной геля на голове даже чем-то Эмиля напоминает, но разница в том, что у Тарханова всё естественно выходит. Ему не нужно часами перед зеркалом вертеться, чтобы дух из моих легких выбить.

— У меня скучная жизнь. Не о чем говорить, — тихо отрезаю.

— Ладно. Тогда давай за твои успехи выпьем, — бокал поднимает.

— За какие?

— Не скромничай. Ты одна из самых молодых преподавательниц. Студенты тебя уважают, я сам видел. А как с докладами выступаешь — просто рай для ушей.

Я напрягаюсь. Не знала, что он на моих конференциях присутствовал. Я и участвовала-то в них раза три от силы. И то лишь тогда, когда начальство к стенке прижимало.

На его лице лесть и желание угодить читаются, но я все же холодно благодарю и принимаю тост.

Мы чокаемся. Официант словно из-под земли вырастает и блюда на стол выкладывает.

— Закажи себе еще что-нибудь. Я угощаю.

Тарелка салата размером с мою голову ему кажется слишком маленькой.

— Нет, мне хватит, — вяло вилкой ковыряюсь, голод как рукой сняло. — Мы вообще-то с Настей на полчасика собирались.

Намеков не замечает. Или просто вид делает. Время тянет. Бокалы один за другим осушает.

— Саш, у тебя случилось что-то? — непохоже на него. На глазах пьянеет.

— Ага. Случилось. Девушка, к свиданию с которой я неделю готовился, только на дверь и смотрит.

Пытаюсь мягко его заболтать. Делаю знак официанту, что вина больше не надо.

— Слышала, к тебе клиенты за полгода вперед записываются. Дела в гору идут, все тебя нахваливают. Адвокаты ведь точно больше преподавателей получают. Уволиться не думал?

— Арин, — ладонь поверх моей ложится, — не гони меня. Чего тебе не хватает? Я всё дам. И деньги, и защиту, и любовь. Ты только скажи.

— Саш, ты меня в неловкое положение ставишь.

Руку не убираю, чтобы уж совсем не обидеть. В глаза заглядываю, но в них ни доли понимания. Градус весь разум забрал.

— А с тем чуркой тебе хорошо было? — обвинение в лицо бросает.

То, на что права не имеет.

Эмиль южанин, это так. Его прабабушка вместе с семьей иммигрировала, потом они здесь и осели. Из-за этого ему в детстве часто влетало, но горячий нрав и стойкость помогли это пережить.

Как только я с ним познакомилась, больше никому не позволяла плохо о нем говорить. Отвечала, чтобы рот с мылом вытерли и в своих тараканах для начала разобрались.