– Все изменилось. Джози – другая.

– Джози – еврейка, – уточнил Холидей. – Происходит из древнего рода палачей – достаточно вспомнить, как иудеи поступил с Иисусом. Ей ли возражать против убийства Кида!

– А ну полегче, Док, – осадил его Эрп.

– По-твоему, жиды не убийцы?! Как-нибудь найди время прочесть Библию.

– Предупреждаю, Док…

– Чахоточному больному ты, значит, перечить можешь, а проклятой жидовке – нет? – возмутился Холидей.

– Ну все, – сказал Эрп, поднимаясь из-за столика. – С этой минуты мы больше не друзья.

– Ну вот, зачем я все это наговорил? – пробормотал Холидей, когда Эрп вышел из салуна. – Проклятье… Джози – единственная знакомая мне еврейка и она очень даже ничего, – он взял стакан и посмотрел в него на свет. – Когда-нибудь придется мне от тебя отказаться. Жаль, ты – единственное, что помогает скрасить невыносимую жизнь.

Он допил виски, покинул «Гринбэк» и по пути в гостиницу заглянул на станцию «Бант лайн». Купил билет на утренний рейс до Нью-Мексико, а заодно – свежий выпуск бульварного чтива, где главная история повествовала о Билли Киде.

Дилижанс «Бант лайн» остановился на границе Территории Нью-Мексико, и Холидей перебрался в обычный, запряженный лошадьми, экипаж. Ехать в нем оказалось жестче; внезапно налетели мухи и появилась вонь, да и риск нападения индейцев сделался куда серьезнее. Окружающий пейзаж стал бедней: тут и там изредка виднелись кактусы. Казалось, что здесь слишком сухо даже для змей и пауков; порой попадались выбеленные солнцем кости скотины. Холидей глядел в окно и гадал: зачем краснокожие так яростно отстаивают эти земли, а Соединенные Штаты – их добиваются?

Проехав двадцать миль в глубь Территории, остановились на станции – отдохнуть и напоить лошадей. Холидей выбрался из экипажа размять ноги… однако, заметив на станции бар, решил: черт с ней, с разминкой.

– Что пить будете? – спросил станционный смотритель, работающий одновременно и за бармена, и за билетера.

– Виски.

– Если желаете, могу приготовить чего-нибудь поинтереснее.

Холидей покачал головой.

– Что-то мне уже неинтересно.

– Как скажете, – пожал плечами смотритель. – Спорить с Доком Холидеем не собираюсь.

– Мы знакомы? – уставился на него дантист.

– Не имел чести встречать вас прежде.

– Тогда откуда…

– Пришла телеграмма, – ответил смотритель, достал бланк и прочел вслух: – «Следующим экипажем приедет Док Холидей. Оказать ему всякий почет и ни в коем разе не возмущать».

– Они там что, решили, будто я на завтрак убиваю по человеку? – вслух подумал Холидей и осушил стакан.

– Если скажете, что это неправда, я поверю, – пообещал смотритель. – Черт, я поверю, даже если вы скажете, что коровы летают, а свиньи ссут пивом.

Холидей не сдержал ухмылки.

– Давайте я просто скажу, что виски у вас дьявольски хорош, и попрошу налить еще.

– Это пожалуйста, за счет заведения, – сказал смотритель и заново наполнил стакан.

– Очень щедро с вашей стороны, – заметил Холидей. – Обязательно укажу вас в своем завещании.

– Гм, поговаривают, что вы бессмертный.

«Будь это правда, я бы посмеялся – особенно сейчас, когда в кармане хоть шаром покати», – подумал Холидей, однако вслух произнес:

– О, все люди смертны.

Станционный смотритель уперся руками в стойку и подался вперед.

– Скольких вы убили, Док?

– Одного или двух, – ответил Холидей.

– А говорят, что двадцать пять.

– Должно быть, один из этих проклятых братьев Маклори ожил, – насмешливо произнес Холидей. – Последний раз я слышал, что мой счет – двадцать шесть.

– Так вы убили двадцать шесть человек?

Холидей покачал головой.