Если бы не интуиция, Парсонс не поверил бы собственным глазам. Реакция ночного пешехода явно удивила едва не сбившего его водителя.
Машина сбросила скорость и развернулась. Высунув голову из окна, водитель рассматривал Парсонса. Машина остановилась рядом с пешеходом, и водитель спросил под тихое мурлыканье двигателя:
– Хин?
«Идиотизм какой-то, – подумал Парсонс. – Я ведь даже руку не поднимал».
– Почему вы пытались меня задавить? – спросил он с дрожью в голосе.
Водитель нахмурился. В переменчивом свете фар его лицо сначала казалось темно-синим, затем оранжевым. Режущий свет заставил Парсонса закрыть глаза. Человек в машине был на удивление юн, почти мальчик. Сцена походила на сон. Этот мальчик никогда раньше не видел Парсонса и все-таки попытался задавить. А теперь как ни в чем не бывало предлагает подвезти.
Отъехала дверца машины.
– Хин, – повторил юноша. Не приказным, а вежливым тоном.
Плохо соображая, Парсонс уселся на пассажирское сиденье. Его трясло. Лязгнула дверца, машина взмыла, ускорение вдавило Парсонса в спинку кресла.
Юноша что-то произнес. Парсонс не разобрал ни слова, но догадался по тону, что водитель все еще не оправился от растерянности, однако просит извинения. Чуть ли не ежесекундно юноша оглядывался на Парсонса.
«Это не игра, – сообразил Парсонс. – Этот мальчишка действительно хотел меня сбить. Но передумал, как только я замахал руками.
Он меня принял за самоубийцу!»
Глава 2
Подчиняясь умелым рукам водителя, машина повернула к городу. Юноша откинулся на спинку сиденья, вверяя свою жизнь и жизнь пассажира автоматике. По всей видимости, любопытство разгоралось все сильнее. Он вместе с креслом повернулся к Парсонсу, окинул внимательным взглядом, затем протянул руку и щелкнул кнопкой. В кабине загорелся свет, и только теперь Парсонс как следует разглядел юношу. Увиденное не очень-то ему понравилось.
Темные, слегка лоснящиеся длинные волосы. Кофейного цвета кожа. Плоское, широкоскулое лицо. Влажно блестящие глаза с миндалевидным разрезом, крупный нос. Римский? Нет, подумал Парсонс. Больше похож на хеттский. А волосы черные…
Смешение рас. Никаких сомнений. Скулы монголоида, глаза средиземноморца, волосы, пожалуй, негроида. Кожа вроде бы с красновато-коричневым отливом. Полинезиец?
Юноша носил юбку, блузу и шлепанцы. Парсонсу бросилась в глаза вышитая на блузе эмблема – стилизованный орел.
Орел. Eagle. EGL. Значит, слова на указателе означали животных. DIR – это deer, олень. BAR – медведь. Что же такое «CRP»? И вообще, какую роль играют эти животные?
Парсонс заговорил, но юноша перебил его.
– Вур венис э тардус? – спросил он звонким, почти детским голосом.
Парсонс растерянно пожал плечами. Язык казался знакомым, но вместе с тем звучал совершенно непривычно. Казалось, напряги слух – и поймаешь ускользающий смысл.
– Что? – спросил он.
Юноша задал другой вопрос:
– Йе клейдис новэ эн сагис новате. Вур иссиди хист?
Наконец-то Парсонс начал улавливать смысл. Мало того что в жилах юноши текла кровь нескольких рас – его язык был наследником многих языков. Основой, похоже, служила латынь, а еще, вероятно, искусственный язык лингва франка – вот откуда взялись знакомые корни. Парсонс обдумал каждое слово и решил, что юноша, наверное, хочет узнать, почему он в такой поздний час оказался на шоссе, почему так необычно одет и почему у него такая странная речь. Но в те минуты Парсонса не тянуло отвечать. У самого хватало вопросов.
– Я хочу знать, – тщательно выговорил он, – почему вы пытались меня задавить.
Юноша озадаченно поморгал.