Всегда опрятный, одетый в дизайнерскую одежду, подтянутый, явно тратящий не один час на спортзал. Но то ли я стала равнодушна к противоположному полу, то ли его ужасный характер затмевал всё, но я абсолютно не реагировала на его мужскую привлекательность.

К тому же я приобрела иммунитет, ведь мой бывший муж был настоящим красавцем, и теперь я считала, что от красивых мужчин не стоит ждать ничего хорошего.

– Ладно, – в конце концов согласилась я, не видя большой проблемы в совместном обеде. – Пока, Пухляш, – вздохнула я и, не удержавшись, поцеловала свою прелесть в пухлую щечку, на что он тут же радостно заагукал, расплываясь в беззубой улыбке. – Веди себя хорошо и не капризничай больше, – передала его отцу, погладив напоследок по головке.

– А-а-а-а, – тут же начал протестовать он, вертясь как уж в руках отца.

– Вот об этом я и говорю! – проворчал он, пытаясь совладать с Пухляшом, который являлся тем еще упрямцем. Наконец Хамзатову удалось устроить его в кресле, и уставший малыш заснул, когда тот дал ему соску.

Потом, коротко простившись, он уехал, а я с трудом сдержала крик радости, который так и рвался из меня. Влетела в дом и чуть ли не заплясала, взбудораженная тем, что буду иметь возможность ежедневно видеться с Пухляшом. Понимала, что глупо так прикипать к чужому ребенку, тем более ребенку Хамзатова, который терпеть меня не может, но сердцу ведь не прикажешь – оно само решает, кого ему любить.

Хоть и не всегда правильно.

Мысли вновь вернулись к предателю мужу, но я быстро вытеснила их мыслями о моем милом Пухляше, ведь думать о моем ангелочке было куда приятнее, чем об этом недостойном.

Аля

– Ох не нравится мне это, дочка! – причитал отец за завтраком. – Привяжешься ведь, как потом излечишь свое сердце?

– Как-нибудь излечу, – вздохнула я, доедая кашу и неся чашку в раковину. – Ну не могу я иначе, пап. Ты не представляешь, какой Пухляш… Я таких детей никогда не видела.

Отец молчал, но по его взгляду было понятно, что он не одобряет моей затеи. Наверное, не знай он о моем неутешительном диагнозе, отнесся бы проще, но, понимая, что своих детей у меня никогда не будет, он очень беспокоился, как мне дастся расставание с Пухляшом.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – проговорил он напоследок, вставая. – Поехали, жду тебя в машине.

Быстро прибрав на кухне, чтобы к вечеру вернуться в чистый дом, я надела платок, полностью скрывающий мои светлые волосы, радуясь, что хотя бы их не запустила, вовремя обновляя окрашивание. Они были моей гордостью, и я не могла позволить себе лишиться и их.

Обвела губы коричневым карандашом и мазнула капелькой блеска, наверное впервые уделив своему лицу чуть больше внимания с тех пор, как вернулась в отчий дом. Только сейчас заметила, какой бледной и невзрачной стала. Все-таки горе придает свой отпечаток, как и уныние, которому предаваться ныне я больше не была намерена.

***

– Не волнуйся ты так, Мурад уже обо всем мне сообщил, спокойно иди и занимайся Султанчиком, – сказала мне Айна Зурабовна, когда я сбивчиво начала объяснять ей, что мне нужно в кабинет к начальнику.

– Думаю, я вернусь к четырем и закончу…

– Мне поможет девушка из соседнего отдела, так что не думай о работе, – удивляя меня, проговорила она с улыбкой.

Значит, шеф не соврал и действительно нашел мне временную замену? Что ж, хорошо. Мне совсем не хотелось нагружать Айну Зурабовну. А если честно, то эта новость подарила мне облегчение еще и потому, что уже обед, а Мурад Бисланович даже не позвонил, чтобы подтвердить нашу договоренность, и я уже начала было волноваться, что он передумал…