Зайкин сделал глубокой вдох и легкий довдох, будто готовился к очень длинной речи и раскрыл рот в широкой улыбке.

– Ну че, Вард… с днюхой! Будь!

На этом весь тост и закончился. Парень глотнул пива. Остальные несколько секунд осмысливали, а потом засмеялись.

– Такие трогательные слова, Зай, прямо в сердечко, – именинник утер несуществующую слезу.

– От души, брат, – Зайкин приложил правую руку к левой груди и чокнулся с ним через весь столик.

Все только после этого догадались выпить за Варданяна и присоединились к чоканью. Зайкин сунул два пальца в картофель фри и вытащил дольку. Игнатьева хлестнула его по руке легонько.

– Зай, нечего жрать как свиньи из общего корыта. Тащи тарелки.

– Блин, – проворчал парень, но подчинился и принес одноразовые картонные блюдца. Кинул их стопкой на край стола.

Игнатьева по-хозяйски раздала каждому, а себе и Гоге взяла одно на двоих. Они и дольки картошки делили между собой, целуясь. Карина еще не видела Риту такой романтичной. Со стороны выглядело смешно, но мило. Остальные в компании ничему не удивлялись и не обращали на них внимания. Варданян с Сиран себе такого не позволяли. Он даже не смотрел на свою девушку, а на все прикосновения никак не реагировал. Она иногда гладила его по плечу или по волосам, а он все внимание сконцентрировал на историях Зайкина. На Настену, которая сидела напротив наискосок, Варданян тоже не смотрел, специально. Это чувствовалось, его напряжение и страх случайно зацепиться взглядом за ее розовое лицо. Настена тоже делала вид, что ничто, кроме истории, ее не интересует, и боялась поворачиваться к противоположному углу.

За едой и алкоголем все постепенно расслабились. Зайкин уступил роль рассказчика Каменчуку, а за ним подключились Миша и Гога. Игнатьева много встревала в истории последнего, потому что он делился их совместной поездкой в Турцию, где оба натворили много глупостей. Карина искренне смеялась над их приключениями, хотя внутри не до конца верила, что Игнатьева может тупить, а главное, признавать собственные ошибки и смеяться над ними.

– Ее ваще так переклинило. Она была уверена, что мы на нашем этаже и это наш номер, – уверял друзей Гога, активно жестикулируя. – И пошла ругаться на ресепшн. Я ее не смог остановить.

Игнатьева хохотала, держась за живот.

– Я реально допилась. Мне уже администратор тычет в цифру этажа у лифта, а у меня все плывет. И вместо пятерки шестерка мерещится. Мы там, наверное, полчаса спорили, пытались доказать друг другу очевидное. Весь отель сбежался на это посмотреть.

Девушка треснула себя по лбу и запила позор пивом Гоги, потому что биттер уже выдула.

– Главное, самоуверенность, – заключил Зайкин и открыл новую банку. – Этого у тебя не отнять.

– Да уж.

Все досмеивали остатки, запивая хохот алкоголем. Сиран поставила стакан на столик и оглядела компанию в ожидании внимания.

– У нас с Туриком тоже был казус в Индии. Только к нам в номер вломились.

– Блин, Сир, не надо, – засмущался Варданян, украдкой глянув на Настену, и закрыл пол-лица ладонью.

Сиран захихикала. Самвел тоже улыбался, кажется, знал историю. В глазах Настены зажглось любопытство.

– Такой вечер откровений, я хочу поделиться.

Варданян вздохнул глубоко и уставился на Зайкина.

– Я сам тогда расскажу.

Сиран пожала плечами и снова взяла стакан в руки.

– Короче, к нам в номер ворвалась обезьяна, шимпанзе, кажется.

– Бонобо, – поправила его девушка и опять хихикнула.

– Я спал…

– А я в душе была.

Варданян посмотрел на нее, поджав губы. Девушка подняла руки, показывая, что отступает и глотнула «Кампари». Он продолжил.