– Уходим по тихой, – шепнул Зайкин, подмахивая ребятам руками, чтобы освободили кухню.

Все покорно переместились в гостиную. Карина старалась себя успокоить, но только громче гремела посудой. Тарелки выскальзывали из рук, чашки перекручивались. Брызги летели во все стороны. Много попадало на живот. Ей вдруг стало жаль этих денег, которых у нее и не должно было быть, а он такие суммы тратил, не считая, как на карманные расходы. «И зачем так много-то? Хотя бы пятьдесят, а то двести пятьдесят!» – бесилась она в уме. Девушка не сомневалась, что Зайкин не пытался впечатлить ее этой суммой и тем более подкупить. Он никогда не пытался это делать. Он вообще странно относился к вещам. Пил кофе в «макдаке», скупал пышки у метро, мог ходить в куртке из секонда и при этом носить неприметную серьгу в ухе из платины с бриллиантами на миллион. Ценность всему он определял по-другому. Богатство ему позволяло.

– Иди, готовь свой завтрак. Сковородка чистая, – крикнула она, с грохотом поставив посуду на плиту.

Пока они хозяйничали на кухне, остальные по очереди пользовались ванной и просто болтали на диване. Гога интереса ради включил телевизор и, не найдя ничего завлекательного, остановился на музыкальном канале. Попсовые мелодии хорошо разбавляли утреннюю атмосферу и хмурость Карины. Монотонная работа руками под энергичный ритм убаюкивала душевный зоопарк: и жаба поутихла, и кошки заснули. Плечи невольно стали подстраиваться под мелодию и двигаться в такт.

Зайкин рядом смешивал порубленные овощи с оливковым маслом. Бекон шипел собственным жиром на сковороде. Возбуждающий аппетит запах жареного быстро заполнил всю квартиру. Парень тоже слегка пританцовывал и даже подпевал, тихо и неразборчиво, себе под нос, разбивая яйца прямо в сковороду. Их он тоже принес с собой – заранее знал, что будет делать на завтрак. Шесть желтоглазых яичниц жарилось поверх бекона, а сверху из шустрых пальцев сыпалась зелень.

Карина только домыла все тарелки, как Зайкин разложил на каждой по глазунье и позвал всех к столу. Пока парень расставлял посуду, она набирала чайник до самого максимума. На шесть ртов едва хватало такого объема. Никто опять не садился, потому что стульев было всего два. Все толпились в коридоре с тарелками в руках. Зайкин выдал каждому по куску хлеба, чтобы макать в желток.

Она удивлялась себе, потому что раньше глазунью терпеть не могла, но вчерашний опыт с кесадильей подсказывал – сегодня тоже будет вкусно. А еще пустой желудок после алкоголя взял над ней полный контроль. Вкус опять был нежным. Очень. Таким растекающимся и при этом плотным, не жирным и не пресным, а ровно таким, как надо, даже если она и понятия не имела, как, на самом деле, надо. Ощущение складывалось именно таким. Бекон добавлял копчености. Салат из овощей разбавлял насыщенность свежестью. Завтрак очень быстро закончился. Все ели с таким же аппетитом и с набитыми ртами опять восторгались мастерством повара. Зайкин благодарно улыбался и кивал.

– Тебе понравилось? – спросил он, наблюдая за тем, как Карина слизывает корочкой хлеба остатки желтка.

Она стояла в стороне от всех, у комода, боком к кухне.

– Очень, – ответила девушка искренне, не желая выпендриваться.

Такое умение глупо было отрицать. Синие глаза засияли. Что-то теплое выплеснулось из них ей в лицо.

– Я рад, – парень поднял гордый подбородок.

Она усмехнулась и протиснулась сквозь толпу, прижав Настену к Варданяну, чтобы поставить грязную тарелку в раковину. Девушка уткнулась парню лицом в грудь. Тому пришлось наклониться, упираясь одной рукой в стол, а затылком стукнуться о навесной шкаф. Вторую руку он положил ей на талию.