– Вард, хватит щеголять тут своей сексуальностью, – крикнула ему вслед Игнатьева, – девчонок смущать.

– Кого, тебя, что ли? – ответил тот с дерзостью.

– Меня, – вступил Зайкин, положив руки на плечи подруге. – Завидовать себе заставляешь.

Карина села на диван, ища взгляд Настены, но та встала у окна, отвернувшись от всех, и долго не оборачивалась.

Хозяйка сгребла грязную посуду в раковину. Чашки торчали из нее многовершинной горкой. Зайкин покосился на это и цокнул.

– Мда, посудомойки здесь явно не хватает.

Карина нервно развела руками.

– Куда ты ее тут впихнешь? Только если кухню целиком менять, а лучше квартиру.

Гога потеснил Зайкина, чтобы обнять Игнатьеву сверху и поцеловать в макушку. Та погладила его по шее.

– Гошик, без кофе умираю, – промямлила она умильным голоском ему на ухо.

Карине было непривычно слышать столько нежности от Игнатьевой. Тот погладил ее по голове.

– По пути заедем в твой любимый «Старбкас», – ответил парень и, сев на соседний стул, схватил потемневшую дольку яблока, последнюю на тарелке.

– Сертификат же ты тоже выбросила? – задумчиво спросил Зайкин, обхватив подбородок пальцами.

Синие глаза изучали тесное пространство, будто сквозь дверцы видели конструкцию шкафов.

– Разумеется, – скрестила руки Карина и оперлась попой на столешницу.

– Жаль. Могла бы на него как раз новую кухню забацать. С посудомойкой.

– Ага, – вскинула голову девушка и добавила с сарказмом. – Вот эту, железную тележку с раковиной, самую дешевую?

Зайкин пожал плечами.

– Ну, не обязательно. Мне казалось, там в пределах двухсот пятидесяти можно приличную кухню организовать.

– Сколько? – челюсть потянула ее голову вперед.

– Что? – не понял парень, обежал взглядом квартиру и остановился на ее вытянутом лице.

– Двести пятьдесят тысяч? – Карина медленно повторила. – Ты подарил мне двести пятьдесят тысяч?

– Ну, на сертификате.

Внутренняя жаба подняла бунт, возмутив все нервы разом.

– Ты – долбоеб, Зайкин! – рявкнула она.

Все резко повернули к ним головы, даже Настена. Зайкин втянул плечи и оглядывался вокруг с недоумением.

– Ты же знал, что я его выброшу!

– И что теперь, не дарить, что ли? – парень надул губы.

– Ты выкинул на помойку четверть миллиона, дебил!

– Ну, технически это сделала ты. Точнее, Трунов.

Карина подняла голову к потолку, вытянув шею, жилки на которой напряглись как струны. Столько стоил семестр ее обучения в университете. Она на это копила по несколько месяцев. Ей эти деньги доставались с таким трудом, порой приходилось наступать на собственное горло, терпеть оскорбления, соглашаться быть шлюхой для пожилых извращенцев, а он положил эту сумму на подарочный сертификат в «Икею», зная, что тот никогда не будет востребован. Когда-то эти деньги могли в корне изменить ее жизнь, а теперь… Ее бесила такая несправедливая расточительность.

– Дебил, – сокрушалась девушка и развернулась к мойке, чтобы занять руки, а то кулаки жутко чесались.

Она принялась мыть посуду. Зайкин схватил единственную нормальную сковородку, вторая оказалась блинной.

– Кариш, вот это помой, пожалуйста, сначала. Я завтрак в ней буду готовить.

Она посмотрела на него уничтожающе, потом так же на сковороду. В представлении алюминиевый круг разделился на две части зигзагообразной полосой лазера, а пластиковая ручка разлетелась в щепки.

– Беги, Зай, – предупредил Варданян, выглядывая из-за стенки гарнитура.

В него тоже прилетел лазерный взгляд. Но ничего не произошло. Девушка вырвала сковородку из лап Зайкина и принялась натирать мыльной губкой. Есть ей тоже хотелось. У нее всегда после пьянки просыпался дикий голод, хотя в обычные дни она завтракала через раз.