— Ещё благослови, —Любовь довольно нагло пихнула локтем подругу, закатив глаза от возмущения.

— Она забавная, правда? — Царёв расхохотался в голос так, что винные бокалы, висящие над стойкой, задребезжали, прося пощады.

Я проигнорировала смешок Александра и вновь полезла в холодильник, прекрасно понимая, что для этих милых дам шаурма скорее оплеуха, чем вкусный завтрак. Достала овощи, чтобы сделать салат.

— Всему своё время. Ты не с той ноги что ли встала, Люб. Чего ворчишь?

— Катя, а где вы учитесь? — рыжая проигнорировала намёк от подруги, принявшись вновь за расспросы.

— Катя уже закончила, тетя Люба, — слова Царева прозвучали как предупреждение, но любопытная Рыжуха не восприняла их всерьёз. — Институт Искусств.

— Тогда все понятно. Танцовщица, — хихикнула Любовь. — Она обольстила тебя приватным танцем, да? А ты, наивный дурачок, и влюбился. История стара как мир…

— Любовь Аркадьевна, — рявкнул Царёв так, что кровь в венах застыла. — Вы находитесь у меня дома и ведёте себя, мягко выражаясь, по-хамски. Я закрою глаза на ваше внезапное желание выпить кофе в гостях у сына подруги, но говорить в таком тоне с моей невестой не позволю.

— Саша, ты её знаешь-то всего ничего, а я тебе добра…

— Считайте, что я вам тоже желаю добра, — звонкость в голосе его исчезла, он успокоился, но стало только страшнее.

— Я услышала тебя, — шикнула Любовь, собрала вещи и помчалась на выход. — Кофе попью у Трифоновых. Юля, забери меня, когда и тебя из дома выгонит эта танцовщица!

— Трифоновы же в отпуске, — Царёв посмотрел на мать.

— На крыльце, значит, посидит, — рассмеялась женщина. — Ну, вы кормить меня будете или мне тоже на крылечко топать?

— Юлия Викторовна, приятного аппетита, — я выложила горку салата на её тарелку, сбрызнула соком лимона и подмигнула, получив вздох благодарности за персональное блюдо.

Саша сел рядом с мамой, а я запрыгнула на подоконник, проигнорировав его возмущённый взгляд. Разговор шёл легко, непринужденно. Юлия Викторовна под кожу не лезла, лишь внимательно рассматривала меня, даже не таясь. И в этом был скорее плюс, чем минус. Она словно откровенно знакомилась со мной, не так, как её змея-подруга, что лязгала своим ядовитым языком направо и налево. Переводила взгляд то на меня, то на Александра, что сегодня был особенно общителен, улыбалась, когда он сбрасывал входящий вызов своего телефона и поджимала губы, глядя на мою правую руку, где не было кольца.

Глупо было рассчитывать на её понимание. Конечно, она не могла быть в восторге от внезапной невесты сына, но и испортить с ним отношения не могла позволить себе. В ней был баланс, что ли. Подозрение, принятие, смирение и желание понять, но любви к своему ребёнку больше всего.

Как только Юлия Викторовна села в машину, волшебство рассеялось. Царёв тут же схватил телефон, чтобы наверстать упущенное. Я долго сомневалась, оставить ли его «извинение» на столешнице и уйти, или принять. В итоге убрала телефон в карман и пошла к дверям.

— Ты куда? — рявкнул он, закрыв динамик пальцем.

— Домой. Спектакль окончен.

— Я перезвоню, — Царёв отбросил телефон, закрыл ноутбук и догнал меня. — Что за выкидоны?

— Ты о чем?

— Куда ты пошла? Мы ещё не поговорили.

— Говори, Царёв.

— Ты подумала? — он сложил крепкие руки на груди, демонстрируя решительность.

— Подумала, — прикусила щёку, чтобы не рассмеяться.

— И?

— Всё то же, Александр. Я не буду в этом участвовать, — открыла дверь и почти вышла, когда он схватил меня за локоть и довольно резко дернул на себя.

— Ты уже участвуешь, дорогая, — прошептал, наклонившись ко мне так близко, что я буквально утонула в голубизне его глаз.