Отрицательно мотаю головой. Это низко, больно.

– Тогда делаешь все, как прошу. Без капризов, дерзости и что ты там в своей головушке запланировала. Терпеть это не могу. Я тебе не родитель, мои границы прощупывать не стоит. Ясно? Или пройдем в спальню?

– Нет, пожалуйста.

«Хочу по-другому», – мысленно добавляю. Мне ведь понравилось там, в душе. И знаю, что он может быть другим. Откуда-то знаю.

– Тогда сейчас делаешь, что прошу. Без выкрутасов. За жизнь обожрался уже ими.

Влад отпускает меня и помогает натянуть трусы, поправляет съехавшую одежду. Бегло осматривает, словно физически я могла пострадать.

Но это не так. Мне больно внутри. Синяки на душе заживают дольше, а то и вовсе не проходят. Он об этом не знает.

Готовлю ему завтрак, как и просил: яичница, салат, поджаренный хлеб. Включаю кофемашину и жду, пока она выплюнет его любимый эспрессо.

– В шкафу есть миндальное молоко, а в машине – капучинатор. Можешь сделать себе свой любимый кофе, – говорит будничным тоном.

– Спасибо, не хочу.

Присаживаюсь за стол рядом с ним. Моя тарелка пустая. Свой завтрак я демонстративно перед ним съела, пока голодный мужчина зло осматривал меня с ног до головы.

Бессонов молча встает и делает мне кофе, ставит передо мной и кладет несколько кокосовых печенек. Тоже моих любимых.

– Ешь, – приказывает.

– Я хотела сегодня к родителям доехать, – говорю и делаю глоток. Кофе вкусный.

– Нет, – грубо отрезает.

Хочется заплакать от бессилия. Ну почему так все получается? Чем я все это заслужила?

– Почему? – вместо этого спрашиваю.

Бессонов молчит. Ловко орудует ножом и вилкой и, кажется, совсем меня не замечает.

– Влад, если ты просишь от меня полного подчинения, согласно договору, – сухо говорю, – то и ты должен хоть что-то мне объяснять. В неведении сложно находиться. Да и вдруг ты меня обманываешь? – вскидываю на него глаза.

Влад усмехается и переводит взгляд со своей чистой тарелки на меня. Все внутри падает вниз, стоит нашим взглядам встретиться. И почему со мной это происходит сейчас? Раньше ведь не было такого. Я банально не замечала Бессонова.

– Уваров мог приставить людей, чтобы следили за твоими родителями. Стоит тебе показаться в их поле зрения, установят слежку и за тобой. Устраивает? Меня нет. Поэтому встречи запрещены.

– Но… они мои родители. Если Уваров будет им угрожать? Через них до меня будет добираться.

– Пока он для них хороший зять. Время есть. Телефон я, кстати, вчера от симки освободил. Сегодня передам одному знакомому, чтобы проверил на жучки.

– Сомневаюсь, что Тарас стал бы…

– Блядь, ледышка, уж ты-то должна догадываться, кто твой муж, – повышает голос.

Мороз проходит по коже от осознания, что Влад прав. Уваров теперь не тот, кого я знала несколько лет назад.

Мы познакомились с ним, когда я оканчивала институт. Тарас был немного старше, работал на стройке. Иногда на кино не хватало, а вечерами на ужин был просто вареный рис.

– Тогда что мне делать? – устало спрашиваю.

Какой-то сериал с детективным уклоном. Умом можно тронуться.

– Достану безопасный номер – сможешь позвонить. Это пока максимум. А так сидишь дома, отдыхаешь. Можешь прибраться.

Вскидываю на него полный непонимания взгляд. Он сейчас серьезно?

– Ах, извините, ваши белые ручки не умеют мыть полы и вытирать пыль, – издевательски произносит.

Удавить готова, но просто улыбаюсь.

Когда это все закончится, никогда больше не подпущу к себе ни одного мужчину.

– А, подарок у меня для тебя есть, – резко вскакивает со стула и уходит в коридор. Возвращается с небольшой коробочкой.