- О, как?! - отметила я.

  А профессор присел возле моей кровати на унылый больничный табурет и спросил:

- Мадемуазель, поясните нам, пожалуйста, почему вы сразу же не пришли в лазарет, как упали с лестницы?

- В смысле? - про себя озадачилась я, продолжая молчать.

- Ведь это немыслимо, чтобы вы без каких-либо серьезных причин обрекли себя на такие страдания. - не отставал бородатый. 

  Тут на выручку мне неожиданно пришёл второй. (Кстати, третий присутствующий в комнате мужчина, как статуя, стоял в сторонке, до сих пор так и не проронив ни слова.)

- Думаю, я могу прояснить эту ситуацию, профессор. - заявил он, - Не такие уж это всё секреты.

- Извольте. - поднимая внимательные глаза на второго попросил тот - самый важный.

- Я совершенно убеждён, что её подруги и она сама считают неприличным обнажить грудь перед доктором. Вот, видать, барышни и уговорили больную не ходить в лазарет. Я прав? - это уже мне.

- Что?! Что за дичь?! - мысленно возопила я. - Вы о чём вообще, граждане?!

- Однако, этот институт - зловреднейшее учреждение. - резюмировал профессор.

- Институт? - уловила я слово - "якорь", и память моментально с головой окунула в последние секунды "нормальной" жизни. - Зеркало... морок... коридор... Я его где-то точно видела... Точно! Коридор института благородных девиц! В статье про выпускниц с этими... знаменитыми портретами! 

 - Уразумейте уже, мадемуазель, что из-за такой излишней стыдливости вы были на краю могилы!.. - где-то на пределе слышимости бубанил бородатый профессор.

- Зеркало! Неужели зеркало? - пульс набатом стучал в висках.

  Как бы нелепо не звучала догадка - я была ей рада. По крайней мере, это сомнительное объяснение хоть как-то ставило всё на свои места, отодвигая подозрения на собственную невменяемость.

- Это что, выходит, провалилась во времени? Бред какой... сказочный... А других-то вариантов и нет. - я мысленно развела руками, - Так, надо срочно во всём разбираться. Болит ещё всё, как назло. - поморщилась я, -  Что же тут вообще произошло?.. Эх, мне бы сейчас кого-нибудь поболтливее в помощники. А ещё лучше в союзники. Только что-то очереди из претендентов на эту роль никак не наблюдается... Боже! Какая же дурь вот это вот всё!

  ***

- Мадемуазель фон Вельф, - вы готовы принять посетительницу? - возвращая мне слух и ощущение реальности, от дверей спрашивала... думаю, это была медсестра. Или санитарка - чёрт их знает, как они тут все называются.

  "Консилиум" всем составом, как обнаружилось, уже куда-то удалился. Чего я, погружённая в собственные открытия, даже не заметила.

  Судя по проскальзывающим в интонациях ноткам недоумения, этот вопрос медсестра задавала не в первый раз.

- Мадемуазель Алиса! Профессор разрешил вам одно посещение. Как вы себя чувствуете? Приглашать? - не унималась она.

- Кто там? - неуверенно уточнила я.

- Мадемуазель Софья Прокофьева.

- Зови...те. - поспешно согласно кивнула я.

  Бог его знает, кто та Прокофьева, но то, что хоть кто-нибудь проявил здесь ко мне не медицинский интерес - уже подарок судьбы. Особенно, учитывая моё лежачее положение. Чую, не скоро ещё этот профессор меня отсюда выпустит, а валяться в практически полном неведении - с ума сойдёшь.

  В комнату почти на цыпочках вошла молодая девушка где-то моего же возраста. Замерев на секунду на пороге, она сцепила пальцы опущенных вниз рук, закусила пухлую нижнюю губу и осторожно вытянула в мою сторону шею.

  Это была тоненькая миловидная блондинка. Светлые волосы её были аскетично расчёсаны на прямой пробор и заплетены в тугую косу, перевязанную узкой коричневой лентой. Коротенькие пушистые завитки на лбу и висках обрамляли симпатичное лицо без намёка на присутствие косметики,  с чистой, почти белой кожей, нежным румянцем, маленьким аккуратным носиком и большими, испуганно-любопытными серыми глазами.