Домовой вернулся, подошел к Ярославе сзади и коснулся ее окрашенных в черный волос. Ведьма тут же уснула, скатываясь по груди мужчины.

— Совсем вымоталась, и силы уже, чую, на пределе, — ответил домовой на вопросительный взгляд Олега.

— Нельзя так доверчиво относиться к людям, — хмуро сказал Олег, намекая, что молодая девушка уже скатилась к нему на колени. А он для всех здесь малознакомый мужчина.

— Ты девочку точно не обидишь, — сказал домовой и снова ушел одним каким-то мимолетным движением исчезая с обзора. И так он сказал это “ты”, что Олег растерянно посмотрел на спящую у него на коленях в совершенно неудобной позе ведьмочку. И правда, как обидеть такую. Та, что назвалась Дашей, выглядела совсем малышкой, не верится, что ей двадцать пять. По крайней мере Велес утверждал, что ведьм призывают именно в этом возрасте.

— Она не та за кого себя выдает, — уверенно сказал Олег.

Домовой удивленно посмотрел на мужчину, не отрицая, так как уже сообщил о доверии к этому ведьминскому отпрыску. Олег ответил на невысказанный вопрос:

— Она странно реагировала каждый раз, когда я упоминал пожар или называл ее Дашей.

— Девочка совсем не умеет прятать эмоции, — сказал и ласково улыбнулся домовой. Не он первый среди домовых испытывал особенную любовь к шляху волка, олицетворяющий для них уютный очаг. — Теплая малышка, огненная.

Олег не стал объяснять, что новенький во всем этом и смог понять только из-за Велеса, который посчитал себя его наставником и рассказывал о новом для Олега мире буквально постоянно. А еще огненные искры, зависшие в волосах девушки, когда подошел ближе с ребенком на руках. Издалека еще казалось, что показалось, но вблизи уже трудно было ошибиться. Неужели больше никто этого не видел? Ведьмочка скрючилась на кровати и застонала, из ее глаз покатились градом слезы, а в волосах заплясал огонь, не обжигая руки Олега. Он пытался разбудить девушку, которой снился кошмар. Вот только это был не сон, а видение, так как действие кольца не завершилось.

Ярослава смотрела на фотографию мальчика и плакала. Столько лет прошло, а она все равно каждый раз открывала альбом. Чтобы вспомнить его черты и как будто вновь услышать его смех. Возможно, она мазохистка.

— Я не увижу, как он пойдет в школу, не подержу еще хоть раз за маленькие пальчики. Не услышу сотню вопросов почему, не увижу радость в глазах от новой деревянной игрушки.

Слава очнулась и поняла… Она не спасет своего сына. Он погибнет малышом.