Что же готовить на ужин, молока совсем не осталось, а отец вскоре проснется и его надо накормить. Я лихорадочно перебирала наши скудные запасы, примостившиеся на полках. В этот момент послышался негромкий стук в дверь. На пороге стояла Марта.

- Что ж, милая, вот я и пришла. Как себя чувствует Петер, помогли ему снадобья травницы?

- Да, уже намного лучше, он пока спит, жар понемногу стихает.

- Вот и славно, - женщина довольно кивнула.

Я усадила гостью на лавку и налила ей отвар из трав, который отец заваривал вместо чая.

- Рассказывай, – с улыбкой Марта подмигнула мне, – чем смогу, помогу твоей беде.

- Дело в том, что я не помню совсем ничего. Даже как приготовить еду, как заниматься домашним хозяйством. Я словно новорожденный ребенок, мне все в новинку.

Марта изучающе смотрела на меня:

– Разве так бывает? Хоть что-то же должно остаться в памяти?

- Увы, – развела я руками.

- Ладно, хозяйство дело немудреное, я все тебе покажу. Приходи ко мне после полудня каждый день, потихоньку все и освоишь, – Марта участливо похлопала меня по руке, – я другое тебе хочу рассказать, милая. Жизнь в деревне – она у всех на виду. Старайся не попадать на язык нашим кумушкам, не отмоешься потом от их сплетен.

- Как же мне быть?

- Не встречайся больше с Уви, уже вся деревня судачит, что бегаешь ты за ним, как собачонка привязанная. Да и Хеленка не та, кто простит обиду. Смотри, чтобы не опозорила, косы со своими подружками тебе не обрезала или того хуже, – Марта горестно вздохнула, – крутой нрав у девки, единственная дочь она у отца, отказу сызмальства ни в чем не знала. Да и племянницей она приходится старосте нашему, а его слово – закон для деревни. Случись что, никто за тебя не заступится.

- Я все поняла, Марта. А расскажите мне о ярмарке в Бюле?

- Ох, молодость, – весело рассмеялась женщина, – я ей о делах серьезных, а она – ярмарка.

- Вы неправильно меня поняли, я хочу знать, продаётся ли там готовая еда? Ну, например, пирожки или лепешки, – в голове начал созревать план по нашему обогащению.

- Так, конечно, и пирожки, и лепешки, и много всякой снеди. Только тебе то это зачем? - Марта с любопытством подняла на меня глаза.

- Хочу помочь отцу, может удастся и мне продать что-нибудь из выпечки. Негоже мне на его шее висеть.

Марта задумалась.

- А знаешь, ведь дело ты говоришь. И правда, попробуй. Не продашь, так и самим недолго съесть, а коли расторгуешься, все впрок пойдет, хозяйство немного поправите. Петер – хороший человек, да только мужик один не может за домом, как положено, следить. Тут женская сноровка нужна. Бери, девонька, все в свои руки, давно пора, Эми, ты уже не ребенок, в твои годы девушки уже замуж выходят, да с детьми нянчатся.

- А сколько мне лет? – я чувствовала себя круглой дурой, почему не спросила раньше у отца.

- Семнадцать, Эми, еще пару лет и замуж тебя вряд ли кто возьмет – Марта печально улыбнулась.

- Так у меня и приданого нет, кто позарится на нищую.

- Вот и отправляйся на ярмарку, глядишь и сама себе приданое справишь, – Марта лукаво подмигнула. - Ну, а теперь займемся делом. Ставь-ка, девонька, котел с водой на огонь, - Марта закатала рукава платья и подбоченилась, - сейчас все тебе объясню, справишься, в доме не хуже, чем у добрых людей будет.

Нагрев воды, мы перестирали наши небогатые пожитки. Без мыла, но используя золу, которую Петер собирал в щербатый деревянный таз. В сундуке я нашла еще пару стареньких, но вполне пригодных платьев, а вот одежда отца была, что называется, в одном экземпляре. Марта ловко раздела его, даже не разбудив, и вскоре со стиркой было покончено. Наказав, завтра после обеда прийти к ней домой, женщина вскоре распрощалась со мной и отправилась восвояси.