И вот наконец грянули фанфары: оркестр играет Ференца Листа. Толпа мгновенно стихает, все головы как одна обращаются к въезду. По площади медленно ползет черный «мерседес» с открытым верхом. Холод, жесткий стул – все мгновенно забыто. Это он. Величайший из людей, новый отец моего брата.

У трибуны автомобиль останавливается, из него выходит фюрер и поднимается к микрофону. Он проходит так близко от меня, что я могла бы коснуться его рукой. Папа быстро и громко хлопает в ладоши и широко улыбается. Герр Гитлер невысок ростом, быстр в движениях и невероятно хорош собой. Он в коричневом костюме, на рукаве – повязка со свастикой. Его волосы – темные, как мои, – элегантно зачесаны на сторону.

Мгновение он окидывает взглядом толпу. Вскидывает к небу кулак и тут же прижимает его к груди. Толпа сходит с ума, разражаясь криками: «Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль!» – но, стоит только Гитлеру выбросить обе руки вперед, как все стихают, хотя он не произнес ни слова.

– Приветствую тебя, молодежь Германии! – наконец выкрикивает он. – Наша воля в том, чтобы этот Рейх стоял тысячи лет. И мы счастливы, зная, что будущее принадлежит нам безраздельно!

Мама вцепляется в мою ладонь и стискивает до боли. Ее глаза полны слез. Фюрер умолкает, обводит трибуну взглядом. Глаза у него синие, как волны, они словно ищут кого-то на трибуне, среди крупных городских чиновников, пока не находят меня.

У меня перехватывает дыхание, кружится голова.

– Ты, юность, – говорит он, глядя на меня, – за будь о слабости. Жестокая, властная, бесстрашная, сильная – вот какая молодежь мне нужна. Молодежь, перед которой содрогнется мир. Которая не отступит перед болью. Нерешительная, нежная – это не про мою молодежь.

Но почему он говорит это мне? Я уже не различаю слов: странный гул наполняет мои уши, дымка застилает глаза. Вижу только, как шевелятся его губы, слежу за взмахами его рук. Прядка волос выбивается из его зачесанной набок челки и падает на лоб.

Он уже не смотрит на меня, теперь его вниманием владеет многотысячная толпа на площади, но я все еще чувствую его взгляд. И этот взгляд как мост между нами, по которому яростное белое пламя перетекло от него ко мне. Он заметил меня.

Он увидел, что я не такая, как все. Значит, меня ждет великое будущее!

– Так я создам Новый порядок, – говорит в это время фюрер, и слюна фонтаном брызжет у него изо рта, а тело вибрирует от силы его слов. – С ним мы одержим победу!

Слова льются из его рта, гигантской волной вздымаясь на площади. Он говорит о прекрасном будущем, в котором не будет нищеты, не будет деления на классы. Только один великий и единый народ на зависть всему остальному миру.

– Миру, которым однажды будешь править ты, германская молодежь. – И он указывает на шеренги гитлерюгенда.

Фюрер как магнит, его силе невозможно противиться, она тянет, влечет меня к себе. Когда он заканчивает свою речь, мои глаза полны слез.

Я парю. Сначала только над трибуной и толпой. Потом над Аугустусплацем и великим городом Лейпцигом. Над Германией. Взлетаю все выше, пока Земля наконец не оказывается подо мной, и я, словно Господь, вижу ее круглый бок, вижу, как она с другими планетами летит через пространство и время вокруг Солнца, а на ней, в самом ее центре, наша благодатная страна с дремучими лесами, обширными полями, с озерами, кишащими рыбой, с заводами, шахтами, со своей армией. Я вижу ее народ: добрый, честный и трудолюбивый. Весь мир угнетал его долго и жестоко, и вот он восстал. Восстал, чтобы показать миру, кто мы есть, и забрать то, что принадлежит нам по праву. Мы – сила, противиться которой нельзя, как нельзя противиться силе притяжения.