Что ж. Теперь и правда только в воду вниз головой, если что вдруг не так повернётся.
Глава 5
Весь детинец гудел, почти неслышно, но ощутимо – от вести о том, что Беляна пропала. И гул этот неуловимый отдавался содроганием где-то в груди. Заставлял тревожнее стучать сердце – без конца. Как будто Владивой, едва отдохнув после долгого бега, вновь срывался с места и гнал себя, гнал – неведомо куда.
Чадила чуть сыроватая лучина на столе в трапезной, потрескивала, дрожало её пламя, гуляя бледными отсветами по лицу княгини, которая смотрела на Владивоя с лёгким осуждающим непониманием, медленно помешивая ложкой остатки щей в миске, хоть они и остыли давно. От этого мерного стука, от столь снисходительного взгляда просто хотелось её придушить. Или хотя бы встряхнуть хорошенько.
– Она не первый раз в тот лес ходила, Владивой, – перестав наконец возить ложкой, проговорила Ведара. Задумалась на миг, словно пытаясь осознать свои собственные слова.
И вновь подняла на Владивоя свои безмятежные, пустые глаза. Кому-то она казалась мудрой, знающей многие тайны жриц Макоши, среди которых была старшей. А вот в жизни собственной дочери смыслила не больше курицы, что бегает по двору. Роется в земле в поисках зерна – а что перед носом у неё творится, не видит.
– Не первый раз, так и что? – он склонился ближе к лицу жены, всматриваясь в её черты, сухие, бесстрастные.
И до того ему мерзко становилось, что хоть водой запивай всю эту горечь. А лучше брагой. Ведара и сама уже как идол, как чур, вырезанный в дереве. Да только до Богини ей далеко. Макошь – колодец бездонный терпения и справедливости. А Ведара всё только приблизиться к ней хочет, да разве это возможно?
– То, что не заплутала бы. Сыщется. Может, нарочно решила тебя позлить, – княгиня пожала плечами. – Ведь ей твой указ о замужестве, кажется, дюже не по нраву пришёлся.
– Беляна не глупая вовсе. Понимает, что к чему. Что нам союз с ярлом Ярдаром нужен. Тогда он русь пускать мимо острова своего к нам не будет. И ему прок, – Владивой помолчал, видя, что все его слова никакого отклика ни в душе, ни на лице жены не находят. – Да и не была никогда Беляна такой… Чтобы назло такие несуразицы удумать.
Ведара тут голову вскинула, прищурилась, впиваясь взглядом в лицо Владивоя. Словно прошибло её всё же что-то. На миг один, в который теперь и не знаешь, чего от неё ждать. Слишком редкими такие проблески стали.
– А то, что она с Грозой этой уж какой год дружбу водит? – её голос стал больше похож на шипение. – А та всегда несносной была. Едва не с отроками по двору носилась, хоть и в понёву уж влезла. Вечно в голове её всякие дерзости, слова лишнего не скажи – на всё ответ найдётся. Вот и нахваталась Беляна. Нашла, где норов, который от товарки переняла, показать.
– Не говори ерунду, Ведара, – Владивой хлопнул ладонью по столу. – Гроза…
– И тебе весь разум отравила, – закончила за него княгиня. – Не стыдно-то самому? Скоро уж борода поседеет, а ты таскаешься за подолом её, чтобы хоть что-то урвать. Или спишь уже с ней? Спишь, ну?
– Не твоё дело! – рявкнул Владивой. – В этом доме уже многие дела не твои. Ты сама себя заживо похоронила. Ни до Беляны тебе дела нет. Ни до Обеслава. Ты хоть знаешь, где он сейчас? Знаешь, сколько у него детей?
– Да ты… – Губы княгини задрожали. – Как ты…
– Так и могу. Имею право говорить тебе это, потому как и сына, и дочь последние годы сам воспитывал. Пока ты мудрость постигаешь, которая никому, кроме тебя ничего не даст, – Владивой вздохнул и сел на лавку рядом с женой. – Мне жаль. До сих пор жаль, что Заслав не выжил. Но надо отпустить. Надо было отпустить, Веда. Тогда и было бы у нас сейчас всё по-другому. И ты не спрашивала бы меня, с кем я ложе делю. Потому как знала бы, что с тобой.