- Ань, ты согласна?!

Смотрю в метель и “да” почему-то не просится на язык.

Бью раскрытой ладонью по стеклу с досады, разворачиваюсь и прижимаюсь спиной к окну. 

Вильцев в прошлом! А деньги мне пригодятся на открытие музыкальной школы, о которой давно мечтаю.

Прикусываю губу. Я оставила дочь с его глазами. Разве этого… не достаточно?!

- Во сколько? - вынимаю ежедневник. - И что это будет?

- Частная вечеринка в Москва-сити.

Закатываю глаза.

- О, мамочки!

Вообще хозяева жизни порой думают, что все решают деньги. Если левая пятка захотела, вынь да положь. 

Гляжу на строчки, которые оставляет мой карандаш и горько усмехаюсь.

А разве это не правда?

- Ты действительно займешься дочерью? - строго спрашиваю у Гены.

- Ань, смеешься? Ну, конечно!

Моя мама не ходит, с тех пор как Вильцев… Заставляю себя дышать. Блин, до сих пор больно.

- Нет.

- Я же сказал, что буду ей отцом.

А я согласилась.

Сердце не на месте. Я же обещала дочери, что все время вплоть до Нового Года я больше ни-ни. Ни на один концерт.

- Все пришлю завтра! - прощается мой агент и жених. - Ты умница! Целую, люблю!

- Мы обе умницы, - поправляю. 

- Угу. Люблю обоих!

Выхожу из дома, а указания от Гены все продолжают сыпаться.

Сделай это. Возьми то. Будь такой. Понравишься этой тусовке - заживём.

Да не хочу я сегодня никому нравиться! То вчерашнее сообщение в директе до сих пор жжет мысли, кроме того я понимаю, что ещё ни разу не побывала с дочерью на ёлке.

Её первый Новый Год не в счёт - тогда я просто не могла оторваться от грудной малышки.

Со злостью поглядываю на телефон. Ну, Геннадий же должен быть за рулем! Отправляю ему сообщение с упрёком как раз когда рядом тормозит моё такси.

Машина довозит меня до центра Москвы. Когда я только приехала в столицу на втором месяце беременности…

Кхм… если говорить правильнее, сбежала. В общем, тогда я и не думала, что у меня что-нибудь получится.

Расправляю плечи и гордо вскидываю голову.

Мы с дочкой выжили. У меня свое дело. Вскоре, как я и хотела, открою свою студию, брошу концерты.

Вода камень точит.

Последнее усилие, Ань.

Закидываю виолончель на плечо. Вообще-то я за годы к ней привыкла, но в последнее время меня избаловало то, что если кто-то внезапно заказывает моё появление, то и готов встретить, как минимум.

Но никого нет.

Из хмурого неба порошит снег, устремляются в небо высотки. 

Звоню на контактный номер. Не отвечают.

Я начинаю злиться - такое чувство, что кто-то намеренно пытался сорвать наш с дочерью вечер.

Только мысль об оплаченной экскурсии заставляет меня не повернуть назад.

Набираю Гену.

- Милая, занят, - голос нервный. - Ты там заканчивай, я вызвоню.

На заднем плане гудки машин.

- С вами там все в порядке? - только и успеваю сказать до того как мой менеджер сбрасывает.

Сзади раздается звук автомобильного клаксона. Так громко, что можно от неожиданности подпрыгнуть.

“Ну вот”, - успокаиваю себя, оглянувшись. - “С ними все хорошо. Это просто я с виолончелью проехать мешала”.

И тут как раз замечаю спешащего ко мне растрепанного человека в костюме. Вид у него прямо скажем… как будто тот спасался с тонущего корабля. Даже без куртки.

Отвожу взгляд в сторону. Надеюсь это не ко мне.

- Анна? - его голос заставляет меня обернуться. 

- Да, - неуверенно выдаю я. 

Я уже очень хочу обратно к дочери.

- Я по поводу мероприятия, - говорит этот самый парламентер.

- Да?

- Вас ожидают.

Достаю мобильный.

- Но ведь сейчас только пять. У меня ещё полчаса.

Мой собеседник вымученно улыбается и забирает виолончель. Мне неудобно и дальше держать человека без куртки на морозе, поэтому подчиняюсь.