Подруга щурится.

- И твой без пяти минут муж. Но ты права, извини. В общем, хотела сказать, что журналюги ведут на тебя охоту. Имей в виду, ок?

Последние слова колют под лопаткой. Мне лучше не задумываться об этом, правда. Как и о том, что неспроста видимо в нашем отделении устроили пропускной режим. 

Придерживаю дверь.

- Спасибо!

Вообще-то Надя сама из стана этих самых как она говорит “журналюг”. Однако подруга первая откликнулась на просьбу подменить меня в больнице с ребенком и ей верю.

Останавливаюсь у метро - это и есть та самая нейтральная территория. Стою под козырьком и смотрю на то как убирается многочисленная армия коммунальщиков столицы. Холодно так, что пальцы горят. Пар изо рта.

Хотела как и много лет назад сказать сегодня Вильцеву что-то вроде: “Ты вовсе не золотой мальчик, обычный человек”.

И грустно и смешно. Мы стоили друг друга.

А он ответил: “В человека реально влюбиться”.

Трезвонит телефон, вырывая меня из этих мыслей.

Это Дарья Васильевна, мать Гены. Обычно я не сбрасываю вызовы, но сейчас у меня сейчас зуб на зуб не попадет скорее даже от напряжения, чем от холода.

Дарья Васильевна сделает только хуже. 

Пальцы, сжимающие свидетельство, предательски дрожат. 

Я собираюсь перечеркнуть последнюю ниточку, которая нас связывала и уговариваю себя в том, что это верное решение. 

Что если он захочет теперь видеть Нику? Или хуже того: что если он ранит ее также как и меня? 

Я не прощу себе.

Слежу за проезжающими мимо машинами. Интересно, как я узнаю ту самую?

Ветер ударяет по коленям поземкой. Сегодня стукнуло минус пятнадцать. И это, как говорят синоптики, еще не самые сильные декабрьские холода.

Я пришла раньше на десять минут. 

Мать Гены снова звонит и тогда я поднимаю трубку.

Видимо, что-то серьезное. 

- Ты приедешь на выписку? - огорошивает меня.

- Выписка? А когда?

- Даже не узнала! Сейчас! - в голосе издевка. - Не удивлена, ведь ты там торчишь с олигархами. 

- Что?

- По телевизору показали! Триста тысяч-то тебе зачем? На наряды?

Сжимаю трубку похолодевшими пальцами практически до хруста.

- Да как вы можете?!

- Гене я все рассказала!

Дарья Васильевна бросает трубку, а меня накрывает волна раскаяния и стыда. 

Я не узнала про выписку. Чертов Вильцев и заботы о Нике заняли все мои мысли, в то время когда я должна была бы позвонить в генину больницу и настоять на том чтобы нас связали доктора.

Кирилл рушит мою жизнь, по сути, даже практически не касаясь ее.

Как раньше.

Срываюсь с места и ныряю в метро.

В конце концов, у Вильцева своя жизнь, успешный бизнес, невеста - дочь политика и перспективы. 

А у меня старая карга Дарья Васильевна, которой ничего не стоило заблокировать мой номер в телефоне сына и петь Гене песни про то, что я мечтаю стать содержанкой олигарха.

Аж горько становится во рту и очень обидно за себя когда я представляю как сильно неправа Дарья Васильевна.

Двери поезда захлопываются практически перед моим носом и становится немного легче от того, что я избежала “судьбоносной” встречи. От Вильцева можно было ждать чего угодно - от прямых угроз до того, что он поднимет меня насмех.

Но я не привыкла быть неблагодарной и не пунктуальной.

Вынимаю телефон и набираю Кириллу сообщение.

“Извини, но мы не сможем встретиться. Если у тебя сегодня мало времени, то я задерживать не хочу. Давай завтра в больнице на первом этаже”

“Мне удобно сегодня”, - прилетает в ответ, пока поезд мчит в тоннеле подземки.

П-ф-ф-ф…

Вот всегда он такой. Бескомпромиссный. 

“У меня из первой градской выписывают”

Палец срывается с кнопок.

Не знаю как Гену назвать чтобы не покривить душой против истины. Мужем? Но это ведь неправда. Женихом? А захочет ли он оставаться в этом статусе после проделок Дарьи?