— Соскучился. Хочу тебя.

Боже, да как ему не стыдно?!

Я упираюсь ладонями в мощную грудь и очень сильно стараюсь хоть чуточку отстраниться от Алексея. Но сил у меня не хватает.

— Мамочка! — зовет дочь, после чего Гончаров будто приходит в себя. Хватка слабеет, и я освобождаюсь. Сажусь на диван и быстро усаживаю дочь на колени, чтобы он не смел меня больше трогать. — Мамуля!

— Да, малыш. Ты чего? Испугалась? Все замечательно. Не бойся.

Гончаров не комментирует. Подносит телефон к уху, кого-то подзывает. После чего не проходит и минуты, как в помещение заходит парень-официант.

— Это, это и это, — пробегая глазами по меню, бывший муж во что-то тычет указательным пальцем. Я хмурюсь, разглядывая его руку. Он почему обручальное кольцо не снял? Уж очень интересно мне. Неужели надеется, что мы помиримся? — Жене того же. Она любит все жареное. Выбор я сделал хороший. Для дочери апельсиновый сок еще.

Записав указания Гончарова в блокнот, парень уходит, оставляя нас наедине.

Наверное, мне никогда не было страшно так, как сейчас. Бывший пробегает по мне взглядом, останавливается в области груди. Не скрывает улыбки, когда я прижимаю дочь к себе плотнее. Омерзительно! Отвратительно! Я даже представить не могу ту картину, где он будет лапать меня. А ведь когда-то я считала, что без него не смогу прожить эту жизнь.

Как же все меняется. И это буквально за пару месяцев.

— Даш, ты же хочешь, чтобы мама вернулась к нам? — спрашивает Гончаров с усмешкой. — Чтобы жила с нами и никуда не уходила? Чтобы стали счастливой семьей, как раньше?

Дочь поднимает на меня глаза, а потом поворачивается к своему отцу, кивает. Ну, конечно, хочет. Какой ребенок не захочет, чтобы его родители были рядом. И она любит меня гораздо больше, чем Алексея. Но мы вынуждены жить вдалеке друг от друга. Я вижу, как малыш смотрит на Лешу и сразу же прячет глаза, как только он смотрит на нее. Она боится собственного отца!

— Вот для этого нужно убедить маму, что ей будет гораздо выгоднее, если она вернется к нам.

— Не надо манипулировать ребенком! Ты действуешь на ее психику! Я не вернусь к тебе! — злобно выплевываю сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как дочка трясется.

— Значит, тебе нравится жить со своим хахалем? Он так круто тебя устраивает? Обеспечивает... Скажешь его имя или мне самому отыскать и испоганить ему жизнь? Настя, чьей содержанкой ты стала?

— Боже, — из горла вырывается нервный смешок. — Ты действительно сошел с ума. Я просто не могу поверить. При дочери говоришь всякую ерунду. Неужели ты никогда не возьмешься за ум?

— Я веду себя максимально спокойно. Но ты уже выводишь меня из себя. Имя, я сказал! — он бьет кулаком в стол. От неожиданности мы с дочкой вздрагиваем.

— Не бойся, малыш, — шепчу я ребенку. — Он наорет, а потом успокоится. Ничего с тобой не сделает.

— Настя, — зовет меня бывший муж, снова набирая чей-то номер. — Зайдите ко мне, — говорит он в трубку, потом вновь обращается ко мне: — Я не хотел, но ты заставила, Настюш. Разговаривать с тобой в спокойной обстановке невозможно. И раз говоришь, что я как-то действую на психику Даши, то она сейчас уйдет, и мы поговорим с тобой наедине. Я покажу тебе, что такое «орать».

— Ты меня пугаешь, — несмело усмехаюсь. — Я пришла сюда, чтобы дочь увидеть, а не с тобой болтать. Оставь нас в покое. Я чуть позже в любом случае уйду. Дашуль, — снова шепчу дочке. — Давай я тебе дам телефон? Включу мультики. А ты тихо сядешь в сторонке и будешь смотреть?

Я даже умудряюсь достать мобильник из кармана, но никакие мультики не ищу. Дрожащими пальцами печатаю Эльмиру короткое сообщение.