— Мне нужно домой, — говорит, но выходит немного неуверенно, будто сама с собой сопротивляется, желая остаться со мной и разделить эту холодную ночь. Пусть за окном лето, но в моей комнате всегда холодно, или так ощущаю сам я.

— Хорошо, — вздыхаю, затем встаю с постели, полностью недовольный собой. Хмыкнув, я быстро застегиваю рубашку, заправляя полы в брюки. Вика неотрывно наблюдает за мной, и снов в ее глазах рождается искорка, которая тут же затрагивает глубинное во мне чувство жажды ее плоти. Блядь. — Прекрати на меня смотреть так, — обрываю ее, и Вика вздрагивает. Уставившись на нее, я преодолеваю расстояние в пару шагов, оказываясь рядом с ней, обнимаю за талию и притягиваю к себе.

— Я просто хочу домой, — острый язычок Вики, наконец, проявляет себя. Она вскинула идеальную бровку, одаривая меня своей косой ухмылкой. Как тогда в первую ночь нашей встречи в клубе, опьяняя собой. Но я должен держать себя в руках, и все-таки понять, почему до сих пор не могу пробить свою собственную броню и переступить черту.

— Идем, — хватаю за руку, и она не ожидала от меня такого рывка, наверняка рассчитывая на очередное продолжение.

— У тебя что-то есть с моей матерью? — снова слышу в голосе девушки боль. Она крепко держится за руку, поспевая за моим скорым шагом. Искоса бросаю на нее свой взгляд, пытаюсь распознать, что ее больше всего тревожит. — Костя, почему ты игнорируешь меня!? — закричала Вика, когда резко затормозила и выдернула свою руку из моей. — Ответь! — практически взмолилась, хотя прежде за ней я такого не наблюдал. Делаю ровно один шаг, оказавшись к ней лицом к лицу – смотрю прямо в глаза, и прорычал с такой интонацией, что даже самому стало неприятно, будто ударил Вику, ощущая ладонью жалящую мнимую боль.

 — Потому что другого выбора у меня нет, Виктория!