— Остановись, — шепчет, держась за меня обеими руками. Девушка обняла меня за талию, и теперь впивается ногтями в плоть. Это граничащее удовольствие между кайфом и жаждой скорее уложить ее, затем утолить свое желание.

— Чего ты боишься? — я отстраняюсь, и смотрю на ее лицо. Вика раскрывает глаза, которые покрыты пеленой удовольствия. Янтарный цвет радужки до безумия схож с виски. Она уже впитывает каждый наш миг, стараясь продлить его еще дольше. Затем хмурится, вновь облизнув иссушенные губы. Обдумывает. И кажется минутная пауза растянулась на дольше, чем в одну минуту. Но стоило ей опустить свои глаза на мои губы, я тут же подхватил ее на руки, игнорируя писк от испуга и неожиданности. Вика легкая, будто пушинка, и я вовсе не ощущаю ее вес на своих руках. В груди защемило, и показалось, что кто-то в нее крепко ударил, заставив сердце качать кровь еще быстрее.  

— Костя! — воскликнула Вика, ухватываясь за мою шею.

Переступив порог своей спальни, я уложил девушку на свою постель. Она скорее подскочила, оглядываясь по сторонам, но я не даю ей такой возможности, тут же толкаю в грудь, и Вика падает на спину с широко раскрытыми глазами и с непониманием на лице. Никакого страха, только желание понять, что происходит. Девушка шумно сглотнула, когда я начал расстегивать пуговицы на своей рубашке, оголяя торс, постепенно приближаясь к упряжке ремня.

— Без прелюдии? — вскинув свою правую бровь, Вика приподнялась на локтях, продолжает: — Даже не станешь просить занять позицию? — маленькая сабочка решила поиздеваться, намеренно разводит свои бедра, показывая трусики, которые сливаются с ее цветом кожи. Зазывает. Понимает ли Вика, как она действует на меня, натягивая нервные струны до упора, и теперь моя возбужденная плоть жаждет скорее войти в неё, оставляя взамен сладостное томление и наполненность. Я зарычал, ощутив, как кровь прилила к члену, и теперь в брюках снова стало тесно.

— Мы не в клубе, Вика, — грубо обрываю ее, опустившись коленом на кровать, встав между ее ног, затем наклонившись, я накрываю собой Вознесенскую, захватив губы девушки в плен. Никакой игры, только наше сплетение тел. Я мну ее груди, оголяя одну за другой, приспуская лямки тонкого платьица. Она стонет, запрокинув голову, когда я, опустившись вниз, захватываю один сосок, и начинаю издеваться над ним, покусывая и царапая зубами.

Вика трется своим естеством о мой возбужденный пах, будто нарочно просит скорее трахнуть её, и прекратить томление. Запустив руку в ее трусики, я бесстыдно ввожу пару пальцев в нее, подготавливая, растягивая, и, конечно, ощущая ее влажность и страсть. Туда-сюда, вожу слишком медленно, намеренно дразню ее разгоряченную плоть, надавливая большим пальцем на клитор. Она так сильно стонет, но старается пока не поддаваться моим пытками для нее. Я укусил ее за сосок и в это же время надавил на клитор, и девушка закричала, заглушая рот своей ладонью. Затем резко вышел из нее, освобождая естество от своих рук.

— Ах! — прогнувшись в пояснице, застонала сильнее, поддаваясь выше, чтобы почувствовать еще больше. Запрокинув голову, Вика стала водить своими руками мне по спине, царапая ногтями кожу сквозь ткань рубашки. Мурашки пробежались, будто обдало током, и теперь его импульсы блуждают по всему телу, доставая до самых кончиков пальцев ног. Зарычал, приподнимаясь над ней, затем лег на неё, придавив своим весом. Вознесенская мило улыбается, будто опьянела от кайфа, доза которого была удвоена лично моим присутствием. Снова обрушиваюсь на ее губы, языком осваиваю ее рот, борясь с ней самой. Вика захватила мою поясницу в кольцо ног, и специально приподнимается, потираясь плотью о мою, желает полного погружение в сладость соития тел.