— Он все таки собирается жить со мной?

— Ну, я же не хочу, чтобы ты жила одна.

Он разражается смехом, как будто это действительно уморительно, а не полный кошмар.

— Разве я не могу жить в одной квартире с другими студентками? Разве не так обычно делается?

Он хмурится, и я сразу же понимаю, что это был глупый вопрос.

— Зачем тебе делить жилье с незнакомцем? Разве ты не предпочла бы жить с кем-то, кому ты доверяешь? — он берет нож и вилку, качая головой. — Как будто я позволил бы своей дочери жить с кем попало, — ворчит он, не глядя на меня.

Нет смысла напоминать ему, что он только что поведал мне о высоком качестве людей, которых я встречу там. Почему для меня нормально ходить на занятия с этими людьми, но не дай Бог жить с кем-то из них?

Почему он предпочитает, чтобы я жила с Юрой, мужчиной, а не с другой девушкой моего возраста?

— Значит, нас будет только двое?

— Да, это квартира с двумя спальнями недалеко от главного корпуса. Территория охраняется, в парадной консьерж, и скоро будет установлена система сигнализации, — похоже, он очень доволен собой. — Я буду лучше спать по ночам, зная, что ты в безопасности.

Я рада, что он будет хорошо спать. А как на счет моего сна?

Мне приходится некоторое время толкать еду по тарелке, чтобы создать видимость, что я ем, прежде чем выйти из-за стола. Все, чего я хочу, - это побыть одной. Чтобы он не видел, как эта ситуация ломает меня.

Но не так быстро.

— Варя… Юра… он.

Мое сердце грозит вырваться из груди, и я понимаю, что задерживаю дыхание.

— Да, папа?

— Делал ли он что-нибудь, чего не должен был? Может вел себя неподобающим образом?

— Нет! Конечно, нет, — что он знает? Как много знает? Как бы мне хотелось не чувствовать себя такой виноватой. — Он всегда профессионален. И вообще, как человек, я ему не очень приятна.

Его улыбка немного ожесточается.

— Ты не должна ему нравиться. Он должен защищать тебя и оберегать. Пока что он хорошо справляется с этой задачей.

— Да, это так.

— Именно поэтому он единственный человек, которому я могу доверить самое дорогое для меня.

Забавно, разве его слова не должны заставить меня чувствовать себя хорошо? Конечно же нет, ведь он говорит обо мне, как о вещи: как будто я объект, а не человек. Еще одна его собственность.

И все же мне удается слегка улыбнуться, прежде чем покинуть столовую и подняться по лестнице. Вот, наконец, я и привыкла к жизни здесь, хотя не могу избавиться от ощущения, что нахожусь в клетке, а сейчас узнаю, что меня переводят в новую.

И мой хранитель поедет со мной.

5. Глава 4

Лишь когда я поднимаюсь до половины лестницы, до меня доходит, что я могла бы ответить отцу по-другому. Я могла бы сказать ему, что Юра пытался соблазнить меня или что-то в этом роде, и мне не пришлось бы больше беспокоиться на его счет. Мне не пришлось бы больше его видеть. Мне не пришлось бы испытывать дискомфорт каждый раз, когда он смотрит на меня с этой своей ухмылкой. Он как будто постоянно прокручивает в голове, какой дурой я себя выставила, и считает это забавным. Считает, что мое унижение достойно насмешек.

По крайней мере, здесь, дома, я знаю, что он будет держать это при себе. Он не хочет, чтобы папа узнал о той ситуации. Потому что именно его обвинят в этом, несмотря на то, что это я сделал этот шаг. Конечно, меня могут посадить под домашний арест на некоторое время, но Юра потеряет работу.

Я не интересуюсь, чем мой отец зарабатывает на жизнь или как он вообще заработал все эти деньги, но бывают моменты, когда я не могу не задаваться вопросом, законно ли все, что он делает. Этого достаточно, чтобы заставить меня задуматься, что на самом деле случилось бы с тем, кто перешел дорогу великому Виктору Степановичу Лаврову.